Стало быть, эти раны – мера глубины чувств.
И чем ярче чувство, тем заметнее его тень.
Только хватит ли смелости и терпения созерцать свою тень и тень другого?! Наблюдать ее. А потом приручить.
Я рассказала девушке о своих размышлениях.
Взгляд ее застыл, она смотрела куда-то в глубь своей собственной души. Потом взглянула в окно. На ресницах блестели слезы. Она посмотрела на меня и тихо произнесла:
– Да, хватит смелости и терпения перестать убегать от своей тени… Об этом есть у Юнга… – моя пациентка была психологом. – Мощь одного из полюсов чего бы то ни было – верный признак мощи другого, противоположного?
Я согласно кивнула:
– Исцеление любовью, так же как исцеление молитвой (что, впрочем, похоже) вначале приводит в движение темные силы души, доселе дремавшие… и они, встревоженные, приводят в движение все страсти, бывшие в покое. – Я напомнила ей слова из книги «О молитве Иисусовой». – Не надо бояться того, что есть в Вас…
Она задумчиво продолжила:
– Да и как создавать картину жизни, выбирая из палитры только светлые тона?! Она будет неполной, незавершенной…
– А некогда незавершенное есть возможность завершить… и дышать свободно и радостно во взаимоотношениях с другим…
– Спасибо. Я подумаю над этим.
Она слегка улыбнулась. И в комнате опять повеяло весной…
Она пришла несколькими неделями позже, принесла тексты своих размышлений, которые назвала «Превращение» и «Постижение реальности».
Внутренняя дрожь разливалась по телу, создавая высокочастотную вибрацию. Это напоминало бесконечную дробь осеннего дождя по стеклу кухонного окна. Почему кухонного? Не знаю. Наверное, потому что кухня в последнее время стала моим любимым местом. Там я отдыхаю, там размышляю, пишу, читаю, готовлю, общаюсь с друзьями и просто смотрю в окно. Там мне уютно.
Внутренняя дрожь разливалась по телу уже несколько недель. Временами дрожь становилась сильнее, в такт осеннему дождю, а потом и снегопаду, временами ослабевала, но никогда не прекращалась. Утром она была особенно невыносима. Тогда я вставала с постели и начинала метаться, мысленно обшаривая внутреннее и внешнее пространство в поисках ответа на вопрос: почему, почему ты пришла ко мне, тревога? Проходили недели, а ответа так и не было.
Тогда я еще не готова была подумать о том, ДЛЯ ЧЕГО приходит тревога? В беседе с психотерапевтом прозвучал вопрос: а в какие моменты появляется тревога, когда она приходит, что происходит потом? И я впервые за последние недели начала вспоминать, как это было со мной раньше.
