— Я смотрю, тебе тут очень весело?
По спине Монтегю пробежал холодок.
— О, признаешься в любви Малфою! — нарочито громко продолжил Флинт, разглядывая одну из записок.
Вокруг захихикали. Монтегю был готов сквозь землю провалиться.
— И чего ты к нему цепляешься? — Флинт раздосадованно смял горстку валентинок. — Он ведь извинился и даже снитч поймал…
Не замечая разъяренного взгляда Грэхема, Маркус похлопал приятеля по плечу и, насвистывая, удалился в спальню семикурсников.
Там он резво запрыгнул на кровать, разложил перед собой пергаменты и перья и, гнусно хихикая, вывел первое “Любимый мой Дурко Малфой!”
— Чем занимаешься? — в комнату, почесывая пузо, вошел Дэррик.
— Да так… Грэх шутку придумал, — Флинт с гордостью продемонстрировал другу изобилующую сердечками и цветочками записку.
— Ну кто так сердечки рисует? — не впечатлился Дэррик. — И вообще, ты до вечера собираешься с этим возиться? Смотри и учись!
С этими словами Перегрин взмахнул палочкой, произнес незамысловатое заклинание, и в мгновение ока сделал из одной записки сотню.
— Не боишься, что с такими методами твои девушки заподозрят неладное? — усмехнулся Маркус, сгребая валентинки в сумку.
— Пока никто не жаловался, — Дэррик расплылся в улыбке.
Шел урок трансфигурации, МакГонагалл разглагольствовала у доски по поводу превращения земли в камень, все сосредоточенно скрипели перьями, и только Драко вяло ковырялся палочкой в стоящем перед ним горшке с черноземом. Крэбб с Гойлом нервничали и ерзали на стульях – их валентинка для Драко, написанная в спешке в темной и узкой кабинке туалета во время обеденного перерыва, задерживалась. Словно прочитав их мысли, в кабинет ввалился гном. Крэбб и Гойл просияли.
— Валентинка для Дурко Малфоя! — пробасил купидон.
Все ученики притихли и уставились на гнома, размахивающего розовым конвертом. Крэбб и Гойл с ужасом переглянулись – они ведь не могли описаться, правда?
— Не будете ли вы так любезны… — раздраженно начала МакГонагалл, но дверь класса снова приоткрылась и внутрь проскользнули еще три гнома.
— Валентинка для Дурко Малфоя! — гаркнул один из них.
— Пять штук, — уточнил второй.
— Десять, — поправил его третий.
Сидящие в классе слизеринцы покатились с хохоту, хаффлпаффцы тихонько захихикали, схоронившись за учебниками, и даже профессор МакГонагалл не смогла сдержать улыбку. Только Драко восседал на своем стуле с прямой спиной и каменным выражением лица, всем своим видом показывая, что фамилию “Малфой” он слышит впервые в жизни.
