Павел взглянул на часы. Двенадцать без пяти. Он молча вернулся в спальню. Татьяна заглянула в комнату Кирилла. Потом повозилась в ванной. Что-то делала на кухне, легонько звякая посудой. Наконец вошла в спальню и села на кровать.
— Ты не спишь? Я знаю, ты не спишь, Паша. Рассердился?
— А чего мне сердиться. Семейка… Муж дома, а жена ходит по кабакам. Я хочу спать! — Он резко повернулся, и кровать жалобно скрипнула.
Татьяна вытащила шпильки. Волосы рассыпались по плечам и спине.
— В восемь позвонила наш инспектор Мария Николаевна, сказала, что у нее именины. Собралось несколько человек. А в кафе официант нас узнал. Что это вы, бабоньки, говорит, веселитесь систематически? Недавно тут тоже девишник из галантерейного магазина собирался. А потом растрату обнаружили. Может, науськать на вас ревизора, пока не поздно? Любезный такой официант. Даже цветы мне подарил. Только я их потеряла.
— Странно, что ты голову не потеряла! — Павел сел на кровати и потянулся за сигаретами. Татьяна нашарила спички, зажгла. Он прикурил.
— Ну, не сердишься больше? Спроси завтра Марию Николаевну.
— К черту Марию Николаевну! Мало мне неприятностей с сыном, так еще жена алкоголичка.
Татьяна отодвинулась. Голос ее слегка задрожал.
— А что с сыном?
— Ничего. Негодяем растет! — Павел рассказал о том, что произошло.
Татьяна взбила подушку, откинула одеяло и легла. Несколько минут она лежала тихо, вытянув руки вдоль тела.
— Но ты ведь сам хотел этого, Паша. Говорил, сплетничают на заводе. А Сопреева и я недолюбливаю, ты же знаешь.
— При чем тут Сопреев? — закричал Павел. — При чем?
— А при том… За какую вожжу Сопреев дернет, туда ты и поворачиваешь. И сам не замечаешь. Потому что и ты в выигрыше оказываешься. Привык. Только кто из вас больше выигрывает, надо еще посмотреть.
— Мы не играем. Мы работаем. — Павел загасил сигарету. Упоминание о Сопрееве приглушило его негодование.
Широкие лучи автомобильных фар скользили по стене, высвечивая розетку, кусок шнура, горшочек с цветком.
— Знаешь, пусть идет. У Синькова ему лучше будет. Все-таки они почти сверстники, — сказала Татьяна.
— Выходит, опять прав Мишка Сопреев, — подумал Павел, но промолчал. Он следил, как яркий автомобильный луч отошел в сторону от обычной трассы и осветил большую фотографию, на которой много лет назад запечатлели свои улыбающиеся физиономии Татьяна, Павел и Генка Греков, нынешний главный инженер завод.
— Сколько нам было на том снимке? — спросил Павел.
