— Говори при всех, кобелина! — требовала Нинка.
— Пошутил же я. Разыграл вас.
На помощь Нинке вышла вперед ее тетка:
— Ты, бригадир, дурам каким скажи, а мы…
Иван не дал договорить:
— И верно — дуры! Другие спасибо сказали бы, что повеселил… Заместо кино… А вы — вилами… Брюхо распороть могли.
— Правда, что мы напустились на бедняжку? — деланно жалостным голосом обратилась к соседкам Лиза Крошкина, подруга Нинки, женщина крупная и дебелая — явная противоположность своей фамилии. — Бригадир, может, оповещал по наряду, а мы его… Много ли у нас мужиков-то, грех обижать.
Еще одна встрянула:
— Ты-то, Ольга, почему не заступишься? Хотя что я!.. Ты ж о Васеньке своем горюешь…
Ольга готова была провалиться сквозь землю — будто виноватая, раскраснелась, потеряла дар речи. Шутки сыпались со всех сторон:
— А у тебя, Вань, губа-то не дура…
— Посмотреть бы, бабы, в щелочку это самое кино. Поте-еха!..
— Заикаться еще начнет — оставьте его в покое…
Нинка поняла, что бабы радешеньки случаю потешиться над ее Иваном, и грубовато потянула его за рукав:
— Пошли отсюдова! Свой сор, сами и подметем…
Когда Ирина и Ольга вошли в свою зимовку, Ольга сказала:
— Я ведь все знаю, Ира. Любитесь вы с Иваном.
— Мое дело вдовье, — задумчиво проговорила Ирина.
— А они на меня накинулись. Что ж ты не остановила: «Зря вы… Не к ней он шел»? Струсила, да?
Ирина тихо ответила:
— Мне, Ольга, жить ведь тут. Бабы съедят. А к тебе не пристанет… Ты уж прости. Верно, струхнула. Черт попутал…
И все же к Ольге пристало. Сплетня пошла гулять по колхозу. Судачили старухи. Нинка, ревнуя, не упускала случая, чтоб при встрече с Ольгой не сказать какую-нибудь гадость, не задеть частушкой.
Однажды Ольга, звякнув ведрами, остановилась у колодца. В это время колхозной улицей шли четыре женщины. Была тут и Нинка. Заметив Ольгу, она запела:
Я иду, а Ваня пашет
Черную земелюшку.
Подошла да и сказала:
«Запаши изменушку».
Перед домом Евдокима Никитича, на виду у Ольги Нинка затянула новую частушку:
Я любила, ты отбила,
Так люби облюбочки.
Ты целуй после меня
Целованные губочки.
Сзади Нинки, поотстав чуть, шла Ирина. Перед тем как свернуть в свой двор, она остановила женщин:
— Постойте-ка, бабы!.. Видно, пора признаться мне. — Говорила она громко, чтобы слышала и Ольга у колодца. — Ведь тогда не к Ольге приходил Ванька-то, а ко мне.
Лиза Крошкина сделала гримасу на лице:
— Не смеши, Ирка!
— Ей-богу, не к ней!
Не поверила и бригадирова жена:
— Не ври! Не выгородишь. Знаем!
