– Сие мне ведомо, – усмехнулась княгиня Людмила, взяв со спинки стула платье и бросив его подруге на колени. – Одевайся, милая. Солнце уже высоко.
Очутившись на верхней площадке каменной башни, Феодосия Игоревна не смогла сдержать возгласа изумления. Оглядев заснеженное поле за городской стеной, она и впрямь не увидела там шатров и обозов военного стана. На взрыхленном истоптанном снегу лишь темнели черные круги от потухших кострищ да виднелись раскиданные тут и там вороха сена. Одиноко маячили посреди опустевшего стана три палатки и крытый возок на полозьях. В этих палатках располагались боярин Матвей Цыба и слуги княгини Феодосии.
Феодосия Игоревна, как ни вглядывалась, так и не смогла увидеть возле палаток своих лошадей. Их почему-то нигде не было видно.
На верхней площадке башни толпились жены, сестры и дочери здешних бояр. Все они были объяты бурным волнением, радуясь тому, что враждебные князья ушли от их града восвояси. Это было похоже на чудо!
Здесь же находилась и Гремислава, поднявшаяся на вершину каменной башни одной из первых. На ней была длинная парчовая шубейка, подбитая заячьим мехом. На ногах у княжны были теплые сапожки без каблуков, по тогдашней моде, на голове – круглая малиновая шапочка с опушкой из рыжего лисьего меха. Длинная золотисто-русая коса, свешиваясь из-под шапочки, ниспадала княжне на грудь. Встретившись взглядом с Феодосией Игоревной, Гремислава сразу же отвернулась.
Все непонятное мигом прояснилось, когда в городе появился боярин Матвей Цыба. Он шел сюда пешком по рыхлому снегу, поэтому изрядно вспотел в своей теплой медвежьей шубе и меховой шапке.
Все обитатели княжеского терема собрались в просторной гриднице, чтобы послушать то, что скажет Матвей Цыба. Была здесь и Феодосия Игоревна.
Отдышавшись и выпив медовой сыты, Матвей Цыба вымолвил:
– Ратники Изяслава Владимировича и его братии, шаря по дальним селам в поисках хлеба и сена, наткнулись на беженцев из Пацыня и Воробейны. От сих сбегов стало известно о том, что мунгалы надвигаются сюда со стороны Смоленска. Нехристей великое множество! И все они конные. Нехристи тащат за собой свои стада и несметные обозы. Пацынь и Воробейна уже взяты злыми язычниками Батыя. Не сегодня завтра татары будут здесь.
– Взят ли Изяславль? – спросил Роман Старый.
– Изяславль пал! – Матвей Цыба сокрушенно покачал лохматой головой. – Пали также Блове и Мосальск. Татары лютуют, жгут деревни и города, мужчин убивают, а женщин и детей берут в полон. От нехристей нет никакого спасения!
