Мамаево побоище. Русь против Орды - Юрий Григорьевич Корчевский

День во дворце начался рано, после вторых петухов — около четырёх часов. Будили Дмитрия Иоанновича слуги постельничие, бывшие дворянами, а то и боярского роду. Сначала покашливали в коридоре, потом стучали в двери. Дмитрий был нрава кроткого. После утреннего туалета и умывания князь шёл во домовую церковь, на заутреню. Церковь, можно сказать — небольшая часовенка — находилась во дворце, во внутренних покоях, куда посторонним хода не было. Только великий князь, да княгиня с детками, да священник могли переступать её порог.

Службы князь посещал исправно, поскольку воспитан был Патриархом. Молился, просил у Господа заступничества и удачи в делах, коих было великое множество, больших и малых. И все требовали неусыпного внимания.

Много врагов у Москвы — тайных и явных, внешних и внутренних. Одни бояре чего стоили! Без них нельзя, за ними ополчение боярское, деньги, сила. А чуть с ними пожёстче — бегут. То к Олегу Рязанскому, врагу Дмитрия, то в Литву окаянную, к Ольгерду. И ведь не сделаешь ничего, право имеют. Иной боярин по древности рода, да по богатству, да по численности рати был ровней, а то и превосходил великого князя, и оттого чувствовал себя уверенно. При встрече хоть шапку не ломал, но кланялся не в пояс, как менее родовитые бояре.

После заутрени князь шёл к супружнице, если не свиделись в церкви, потом в детскую — пожелать здоровья и многие лета.

А уж потом — завтрак. Совсем скромный: щи стоялые, холодец на свиных ушках, белорыбицу копчёную да под пряженцы — с луком, яйцом. Если вина, то совсем чуть-чуть, известное дело — сухая ложка рот дерёт, больше пили меды с травами.

Любил великий князь поесть, знал, что грех то, чревоугодничество, каялся, однако поделать с собой ничего не мог. Потому с возрастом стал плотен и дороден. Опять же, коли сановник важный, так и дороден должен быть, чтобы видели — не нищий идёт, у боярина закрома полны. И тараканы на кухне да в трапезной свидетельствовали о достатке хозяина; стало быть, было чем мерзким насекомым в доме поживиться, не беден хозяин. Это у холопов в деревнях да по весне, когда иной раз кроме репы из еды не оставалось ничего, тараканы избёнки курные оставляли.

Дородство сие у Дмитрия чрезмерным было, заботы доставляло — одышку, да и доспехи бранные едва ли не каждый год обновлять приходилось. Ведь кольчуга — не рубаха, железо не растянется.

И верхами ездить князь не любил, потому как не каждая лошадь выдержать его могла. Подбирала дворня ему рысаков специально, выискивая по всему княжеству. Да и в седло садиться приходилось с помощью четырёх слуг, дюжих мужичков, которых специально для этого держали. По чину положено было это рындам делать, сыновьям боярским, что в белых кафтанах и с топориками на плечах великого князя свитой сопровождали. Должность почётная, первая ступень в боярской иерархии, только вот стать у юношей не мужицкая, силы не хватало помочь великому князю в седло подняться.