Домработница оттолкнула пытавшегося поддержать ее под локоток Ягудина, и сомнамбулой, путаясь в широкой ночной рубашке, двинулась к столу. Нащупала злополучную голубую кастрюлю, аккуратно поставила ее и заглянула внутрь.
Причем заглянула с таким видом, будто надеялась что-то обнаружить. Само собой, ничего не нашла.
Не поверив собственным глазам, Вера Антоновна запустила в кастрюлю обе руки и долго шарила внутри. Потом сунула туда же голову и проверила злополучную емкость еще раз. Результат не изменился.
Вера Антоновна зачем-то перевернула кастрюлю, но вытрясти из нее все равно ничего не смогла. Обернулась к оцепеневшим зрителям и выдохнула:
—Где пирожки?
Все дружно уставились на Тамару.
Она громко икнула и еще раз пожелала землетрясение. Лично для себя. Локальное. Или потоп. Или хотя бы обморок. Попродолжительнее.
Все что угодно, только бы не видеть эти любопытные лица!
Крыса срочно заинтересовало что-то на потолке.
—Где пирожки?! — простонала домработница, потрясая пустой кастрюлей.
В кухне повисла нехорошая тишина. Пять пар глаз вопросительно смотрели на Тамару. Все явно ждали ответа. Именно от нее.
Ну, Динка!!!
Только в эти секунды до Тамары дошло: сегодняшний день не удался. С самого утра. Как и вчерашний. Такова уж ее планида — страдать за других.
Она виновато улыбнулась, смачно откусила от помятого пирожка и с полным ртом прошамкала:
—Скушала.
Общество молчало. Крыс покосился на брошенное посреди кухни сокровище и затосковал. Хозяйка демонстративно жевала, пирог одуряюще пах, бультерьер страдал, но с места не двигался.
Наконец Вера Антоновна закрыла рот, гулко сглотнула и взвыла:
—Шестьдесят пирожков?!
Тамара жарко покраснела: это как, ей намекают, что она — обжора? И потом — клевета!
Тамара взмахнула своим обглодышем и возмущенно заявила:
—Вчера вечером там было всего сорок восемь.
—Пятьдесят два! — истерично взвизгнула Вера Антоновна.
В дверях переглянулись. Электрон, старательно отворачиваясь, глухо перхал. Софья Ильинична испуганно пробормотала:
—Детка, ты хорошо себя чувствуешь?
«Детка» чувствовала себя безобразно. Но не сообщать же хозяйке, что бессовестная Динка подкармливает под ее окнами питерских бомжей?
Тамара обаятельно улыбнулась встревоженной Софье Ильиничне и немного виновато пояснила:
—Понимаете, кушать очень хотелось… Аппетит у меня… — всю жизнь маюсь. А сегодня проснулась рано, на улице дождь, заняться нечем, а тут пирожки… Ну я и…
—Действительно прекрасный аппетит, завидую, — ошеломленно буркнул Петя.
