Чуть позже прибегают две медсестры. Они ищут эту девочку.
— Каждый день одно и то же, — вздыхает старшая.
› — Она как одержимая, — ругается другая. Они открывают двери слева и справа и осматривают палаты.
Что-то есть в их интонациях, из-за чего Максим предпочитает им не помогать.
Вместо этого идет искать девочку сам. Идет по коридору, оборачивается и ускоряет шаг. В конце коридора оказываются еще два коридора. За ними — еще один. Несколько раз он сворачивает не туда, но быстро исправляет ошибку. Как будто знает, где искать. И наконец, видит ее. Она стоит вдали, спиной к нему, перед большим окном. Свет из окна такой яркий, что девочка в шелковой пижаме выглядит черным силуэтом. Она зачарованно смотрит в окно. Прожекторы, освещающие остров посреди Тибра, мощные, как юпитеры. Один из них направлен на старинный госпиталь. Девочка, как загипнотизированная, смотрит на пучок света и медленно водит рукой перед глазами, туда-сюда. Даже услышав шаги Максима, она не оборачивается.
— Что ты делаешь? — спрашивает Максим.
— Играю.
А что это за игра?
— Смотреть на свет, — отвечает она и придумывает на месте: — Смотреть на свет и видеть разные картинки.
— Какие картинки?
— Не знаю. Они всегда позади меня.
— Как это позади тебя?
— Я чувствую, как они появляются. Тогда я оборачиваюсь…
— Но ты же тогда упадешь.
— Вот видишь, ты прекрасно знаешь эту игру, — говорит девочка строго.
И продолжает водить рукой у себя перед глазами. Не может остановиться. Тень скользит туда-сюда по ее лицу.
— А ты не боишься упасть?
— Конечно, боюсь.
— Но тогда зачем ты это делаешь? — Максим раздраженно хватает девочку за руку.
Она, наконец, смотрит на него. Сердито. Вырывает руку. Со злостью. И начинает все сначала.
— Потому что мне нравится, — говорит она.
Гала, заметив, что Максим не спит, придвигается к нему в их большой кровати и берет его за руку.
— Тирули, тирула, — напевают они, пока не засыпают, — Питипо, питипа.
3
— Один вздох — и красоты больше нет. Остальное — либо воспоминание, либо повторение.
Взгляд Сангалло блуждает по волосам Максима с невысказанной надеждой.
— Самое большее — один вздох, и то, если нам повезет, и мы случайно заметим прекрасное. Мгновение воодушевления заставляет тело цвести, а затем — черви знают свою работу.
В третий раз за несколько недель виконт тащит юношу показывать ему Рим. И в третий раз он дает Максиму тот же черный плащ. Он набрасывает плащ Максиму на плечи, почти не глядя, словно сам сосредоточен на множестве других мелочей: старой карте, серебряном фруктовом ножике, пакете мандаринов, чтобы в машине стоял их аромат, две хрустящих булочки с мортаделлой.
