Сходить, что ли, разочаровать демона? Наверняка это кто-то с младшего курса. Или из незагруженных наших. Неудачник, короче говоря. Больше ни на кого моя фантазия не срабатывала, поэтому я ступила на розы любимой босоножкой (на пятисантиметровой платформе) и бодро зашагала навстречу товарищу, решившему, что может вот так на меня посягать.
Примерно на пятой ступеньке я ощутимо поскользнулась на мокрой розе и зацепилась майкой за гвоздь, торчавший из перил (след давней борьбы с теми, кто по этим перилам катался. Народ на гвозди плевал, некоторое время катался назло всему, потом надоело). Заделывая дыру временным вихрем, я со злобой подумала, что отдельных романтиков с этернистским уклоном надо убивать для профилактики. Чтобы на будущее думали, а не списывали у великих и известных. Розы «с росой» надо укладывать в стороне от пути, на солнечных пятнах... А не в темном месте на лестнице!
Ниже я спускалась, уже придерживаясь за усеянную гвоздями деревянную доску, служившую здесь перилами с тех знаменательных дней, когда прежние перила отодрали, дабы использовать в качестве тарана. Ну, народу понадобилось, младший шкодный возраст – такой период, когда желания исполняют, а не обосновывают... Кстати, тогда дверь все равно выбить не удалось – оказалось, что ее зачаровали на непробиваемость от всего, за исключением чего-то безобидного... По-моему, ту комнату обездверили в результате при помощи насекомых. Дай Хаос памяти, чтобы вспомнить автора задумки... Да нет, я и смысл вторжения уже не припомню. Мне тогда года три было, максимум четыре...
В общем, мысли у меня к завершению лестницы были неромантичными. Совсем. А черная лента роз, огибая пустую конторку дежурного воспитателя, ясным намеком подходила к дверям. Ну конечно, цветов у товарища было много... Если меня в конце этой дорожки ждет черный байк и гордый своей придумкой романтик, я не знаю, что сделаю... Уж точно не похвалю за традиционность мышления. Что он там о себе думает, этот демон? Раз я этернистка, хотя бы фактически, то меня уже можно ловить на такую примитивную блесну? Что мы, люди какие-то?
Нет, народ, к такой точке зрения можно относиться только по-выкиндштейновски. В смысле, избавиться от нее до того, как начнет влиять на мышление...
Черная лента, уже слегка разворошенная ветром, заворачивала за девчачий корпус. И там, у стены, умело разрисованной какими-то вампирофилами[ 44 ], на черной от мудрых мыслей скамейке, поставив ноги на сиденье, сидел... Нет, не ожидаемый обычный романтичный неудачник, а большая сволочь, которую я еле вышвырнула из собственной головы! То бишь, Ник Лара собственной поганой персоной!
