Генерал с великим писателем вышли из палатки, а за ними потянулись и все остальные.
На улице темно как у негра в заднице, а еще холодно и вонь мерзкая. Всем вдруг стало не по себе. Кроме генерала и великого писателя, которые, казалось, ничего вокруг не замечали. Мы забрались на вершину холма — долина оттуда видна как на ладони, а внизу — как мидия в садке — жалкая деревушка, вся в пулевых отверстиях.
Генерал усадил великого писателя за пулемет, показал ему оптический прицел, показал, как повернуть ствол вправо-влево и вверх-вниз, показал гашетку, которой стреляют.
Генерал посоветовал великому писателю поймать в перекрестье прицела огни деревни. Великий писатель буквально прилип к окуляру и давай палить по огонькам.
БА-БАХ! БУМ!
Вот, наверное, удивились эти придурки там внизу, что мы их обстреливаем в такое время, тем более что великий писатель так быстро наловчился.
Когда великий писатель отстрелялся, генерал похвалил его за сноровку и пообещал завтра дать ему пострелять днем — днем ведь стрелять гораздо интереснее.
— Как в цветном телевизоре, честное слово, — сказал великий писатель.
Да уж, теперь мы точно знаем, что такое талант.
После отбоя я закрылся у себя в палатке, чтобы ни холод, ни вонь мне не мешали, взял карандаш с бумагой и принялся писать стихи.
Здесь, в краю идиотов, —
Не мечтаем, не смеем.
Лишь тихонько ржавеем,
Ожидая чего-то.
Здесь из птиц ни одной
Не укрыться от пули:
Пролетит — прокричит —
И садится… в кастрюлю
[1].
Я перечитал свое творение раз, два, и, чем дальше я читал, тем меньше оно мне нравилось.
Мне, конечно, далеко до великого писателя, да что там, я ему даже в подметки не гожусь. Таланта мне не дано — любой дурак написал бы лучше.
В конце концов я уснул, дав себе зарок, что буду дрыхнуть как сурок, без задних ног.
С восходом солнца проснулись окрестные холмы — птицы пели во всю глотку, а насекомые жужжали, что твоя сигнализация. Генерал подскочил, как от хорошего пинка, и тут же начал строить планы, чем бы нам заняться, раз уж выдался такой погожий денек.
Он выстроил нас перед великим писателем, еще румяным со сна.
Сегодня нам выпало провести операцию в лучших традициях спецназа — еще один подарок великому писателю. Тот прочел нам страничку-другую для поднятия боевого духа. Этот прием прекрасно сработал — вся дивизия преисполнилась желания надрать задницы придуркам из деревни, чтобы они надолго запомнили сегодняшний день.
Мы спускались с холма по трое. Мои напарники трепались без умолку.
