Тихое покашливание Дамблдора вывело его из задумчивости.
— Я так и думал, что ты обратишь на нее внимание, Северус.
— Она не похожа на Поттеров, — продолжил Снейп. — Мне кажется, что в ней есть глубина и тонкость восприятия, и ее мужество порождено не горячностью, а рассудком. Я видел, как она работает на моих уроках: без спешки, очень спокойно. Это спокойствие вводит противника в заблуждение и заставляет раскрыться. Она все быстро схватывает и глубоко усваивает, Дамблдор. На мой взгляд, это идеальная ученица: ум без заносчивости, смелость без безрассудства, дисциплина не из покорности, а из сознания ее необходимости — что может быть лучше?
— Ты не так уж мало знаешь о ней, Северус, — с улыбкой произнес Дамблдор. — Похоже, она произвела на тебя сильное впечатление.
— Просто я веду у нее уроки и имел возможность познакомиться с ней поближе, — пожал плечами Снейп. — У девочки действительно много достоинств.
— И в их числе ее сходство с Лили Эванс, не так ли? — голос Дамблдора звучал почти ехидно.
— Это не имеет значения, — бросил Снейп. Он взял со стола несколько непрочитанных писем и направился к двери.
— Будь осторожен, Северус, — сказал ему вслед Дамблдор, — эта девочка может ранить твое сердце.
Снейп остановился на пороге и обернулся.
— Мое сердце давно уже суше, чем сердце дракона в моей палочке, Дамблдор. Странно, что вы, с вашей проницательностью, не заметили этого.
Спускаясь в свое подземелье по едва освещенным лестницам, проходя мимо отражавших свет его волшебной палочки доспехов, стоящих в длинных темных коридорах, и прислушиваясь к тихому сопению спящих портретов, Снейп думал о Гарри Поттере и его детях.
Гарри Поттер, Мальчик, Который Выжил, человек, чье имя долгие годы повторяли как легенду, тем не менее смог зажить будничной жизнью, ничем особенно не отличавшейся от жизней других волшебников. У него была нормальная семья, жена, дети, работа, обычные радости и неприятности. Когда Снейп задумывался об этом, он поражался, как такое вообще возможно после всего случившегося с ним. «Какой же нужно обладать жизненной силой, — думал профессор, — чтобы, побывав в самой сердцевине страшной войны, сохранить способность просто жить, забыв обо всем, оставив прошлое за спиной».
Сам Снейп такой способностью не обладал. Он одновременно и завидовал Гарри, и слегка презирал его за приземленность. Поттер из легенды стал простым живым человеком, а себя Снейп так до сих пор и ощущал какой‑то мрачной тенью — зловещим привидением, по нелепому недоразумению сохранившим тело и чувства.
