Они проехали с полчаса, и д'Артаньян нарушил, наконец, молчание.
— Мой друг, в вашем роду было столько святых. Сообщите мне по секрету о главном достижении Урбана VIII.
— Главных достижений два, притом весьма значительные.
— Два? Черт побери, какой понтификат!
— Во-первых, он упразднил иезуиток.
— Иезуиток?
— Вот именно. Мало того, что они были женщинами, они желали еще сверх прочего быть иезуитками!
— Ну а второе?
— Он окрестил Ришелье.
— Тысяча дьяволов! Так ему, наверно, лет сто, вашему папе.
—- Отнюдь. Он свеж, как огурчик. Он посвятил Ришелье в кардиналы.
— Выходит, без Урбана VIII…
— У нас не было возможности звать Ришелье его высокопреосвященством…
— Что было бы в высшей степени неучтиво. В этот момент карета остановилась.
Соскочив со ступеньки, д'Артаньян очутился перед одиноко стоящим домом, одно окно в этом доме светилось. Дверь распахнулась.
Человек в черном со свечой в руке предложил д'Артаньяну следовать за ним по лестнице, стены которой были обиты темно-серым бархатом.
В конце лестницы скрытая за занавеской и обитая тем же бархатом дверь открылась прежним таинственным образом.
В сопровождении своего спутника д'Артаньян миновал несколько коридоров и оказался перед третьей дверью, и она, в свою очередь, распахнулась.
Человек в черном исчез.
Д'Артаньян переступил порог.
Закутанный в меха старец сидел в кресле, грея ладони с короткими пальцами над пылающим в камине огнем.
Он поднял одну из ладошек, словно желая благословить широкий табурет на треноге.
— Садитесь, сын мой.
Невозмутимый от природы, привыкший к общению с сильными мира сего д'Артаньян ощутил дрожь.
Человек, с которым его свела судьба, превосходил на тысячу Портосов самого могущественного в мире монарха. Его род был древнее рода Монмаранси, Габсбургов и Paraнов. Его духовное наследие не погаснет вовеки, разве что с последним на земле человеком, который, будучи последним на земле папой, покинет пылающий корабль.
— Ночи в Риме холодны, — заговорил Урбан VIII. — .Мне известно, что ваше пребывание здесь не было таким уж скверным, откинем, разумеется, то прискорбное происшествие… Напомните, пожалуйста, мне название траттории.
— Траттория «Мария-Серена», ваше святейшество.
— Да, да. Тот способ, к которому они прибегли, хорош для жарки цыплят. Может, стоило с ними как-то объясниться?
Д'Артаньян отнюдь так не думал, но губы у него дрогнули — самые гасконские губы во всей Франции, и это движение не укрылось от папы.
— Позвольте считать, ваше святейшество, что у них есть привычка к особому блюду: мушкетер с перчиком.
