– В голове не укладывается, – доцент опустился на стул возле студента, и предусмотрительная секретарша подпихнула ему под руку вторую чашку. – Это Петров был.
– Бог мой… – дама прижала ладонью накрашенные губы. – Неужели он после…
– Полозов, как это произошло?
Лис перевёл на преподавателя взгляд. Вместо привычной ухмылки на морщинистом лице поселилась растерянность.
– Он, наверное, задумался и забыл, где сидит. Потянулся за упавшими книгами и… – Лис опустил глаза.
Вещей птицы судьба
Людям истину петь:
Горькой правды слова,
Нежеланную весть…
Рассудок требовал ограничиться сказанным, а грозное дыхание с той стороны света, шевелящее рыжие кудри на затылке, не позволяло молчать.
– Ваш дипломник очень расстроился, – медленно заговорил Лис. Истина, слово за словом, всплывала в уме и неумолимо вытекла на язык, – когда вы не допустили его к предзащите.
– Что? – голос преподавателя провалился в сжатое горло.
– Юрий Иванович, вашей вины тут нет, – Лис отважился посмотреть на доцента. – Парень просто потерял контроль над собой. Это был несчастный случай… И никак не самоубийство.
Гробовое молчание рухнуло вместе с пронзительной репликой секретарши.
– А ты откуда знаешь про предзащиту?
Пока мозг Лиса метался в поисках ложного ответа, историк тяжело поднялся со стула.
– У вас, Полозов, кроме феноменальной памяти ещё и феноменальное правдолюбие. Це-ню.
Последнее проскрежетало, как металл.
Лучше бы я молчал! – полыхнуло в голове у Лиса.
Но исправить положение было жизненно необходимо, поскольку все сказанные «не» возымели строго обратное действие.
– Юрий Иванович, честное слово, Петров и не помышлял ни о чём таком из-за дипломной работы! – вскочил Лис. – Я слышу, что было и что будет! Я… могу вам доказать.
Как доказать? Лис почувствовал, как в глазах вот-вот поплывёт. Ляпнуть что угодно, лишь бы человек не остался на всю жизнь с грузом собственной вины?
И тут помимо воли вырвалось:
– Вы напрасно беспокоились утром. У вашей дочери все в порядке. Она сейчас позвонит.
Ошарашенная секретарша отшатнулась от студента.
– Откуда?.. – побледневший историк повернулся к Лису.
Раздался телефонный звонок.
– Я пойду. Спасибо за чай.
Юноша пулей вылетел из кабинета.
Едва не скатившись по лестнице, он пробежал по второму этажу и ворвался в потоковую аудиторию. К счастью, там оказалось пусто. Лис рухнул на скамью и распластался по высокой парте.
– «Горькой правды слова, нежеланную весть», – пробормотал он и сжал руками голову. – Это неправильно! Зачем было вообще что-то говорить!
