— Айра, принеси мне птичку, дай хотя бы секундочку подержать её в руках! — умоляет один.
— Айра, пусть Мелба споёт что-нибудь на манер «Тореадора» — угрюмо просит другой.
Эти люди слышали неумолимую поступь смерти, и Айра с его птичками и тёплой заботливостью служил им опорой и давал надежду.
В один прекрасный день начальник тюрьмы Дарби влетел в свой кабинет. Оказывается, он побывал в Кливленде.
— Я кое-что выяснил, — отрывисто бросил он. — Пошлите за Айрой Маралаттом. Немедленно!
— Садись, Айра, и постарайся сохранять спокойствие, — сказал начальник, когда Маралатт пришёл в кабинет. — Я ездил в Кливленд и кое-что там разузнал. Всё, что ты рассказал, оказалось подлинной правдой.
— Да, сэр, — отвечал Айра. В его глазах зажёгся огонёк страха. — Да, сэр, это всё по правде было. Я уверен, что было. Не могло же всё это мне привидеться, а?
— Да всё в порядке, теперь слушай, что я скажу. У тебя была жена, Дора, так? Она умерла — вскорости после того, как её выгнали из дома. А вот ребёнок жив. Дочка. Я видел её. Очень красивая. Её взяла на воспитание одна зажиточная пара, здесь, в Колумбусе. Они — друзья губернатора. Я поговорил с ними насчёт тебя. Приёмная мать — родственница твоей жены. Она думала, ты лишился рассудка. Я рассказал ей правду. Айра, пойди на вещевой склад, получи костюм и обувь. Губернатор помиловал тебя. Ты выходишь отсюда завтра.
Ошеломлённый, задыхаясь и дрожа от наплыва чувств, Айра Маралатт протянул к начальнику тюрьмы руки и спросил севшим голосом, не веря своему счастью:
— А девочка знает?
— Нет, пока они ей не сказали. Это было бы для неё слишком большим потрясением.
На следующее утро Айра, облачённый в недорогой костюм, пришёл в кабинет начальника. На его ногах поскрипывали тюремные башмаки, на голове красовалась лёгкая соломенная шляпа. Громадная фигура ссутулилась, на лице волнение.
— Это всё вы, мистер Эл, — сказал он, и на его глаза навернулись слёзы. — А ведь всё началось с яблока, которое вы мне тогда дали. — Он на мгновение замолк. — Мистер Эл, она же, конечно, не узнает меня, правда? Мне вовсе не хочется, чтобы она знала, что Тюремный Демон — это её отец.
Когда Дарби вручил ему бумагу, подтверждающую акт помилования, и пять долларов подъёмных, руки Айры дрожали.
— Уж и не знаю, как вас благодарить, начальник!
— Не надо благодарить. Господь свидетель — ты оплатил свой долг сполна!
Айра взял с собой двух своих подопечных канареек.
— Подарю их девочке. Я хочу увидеть её. Я должен её увидеть.
