— Мне сообщил о вашем счастье мой уважаемый дядюшка. — Он указал в сторону преподобного доктора Марлоу. — Поздравляю.
Его бумажно-сухой тон свидетельствовал, что за поздравлением скрывалось что угодно, только недоброжелательность.
Но Лиззи это не волновало. Она теперь замужняя женщина, молодая матрона и может наконец говорить то, что вздумается. Она язвительно улыбнулась:
— Неужели вы проделали весь этот путь, Роксхем, чтобы поделиться своей ядовитостью?
— Я знаю, в чем дело, когда новобрачная проявляет такую спешку. Когда ж нам ожидать благословенное событие?
— Не старайтесь быть еще противнее, чем вы есть, Роксхем. Мы с вашим кузеном поженились вовсе не потому, что я жду ребенка.
Она произносила вульгарные слова с нарочитым ударением, чтобы посмотреть, как он отшатнется, изысканно изобразив смятение.
Она ненавидела подобное ханжество. Пусть получит. Его умно завуалированные колкости принимались в обществе и считались нормой, в то время как ее откровенная правда была не в чести. Ей и в дальнейшем придется мириться с подобными разговорами, если снимет дом в Дартмуте. Город быстро терял для нее свое очарование.
— Возможно. Но согласитесь, нельзя не задаться вопросом, с какой стати мой кузен вдруг женился, зная, что уезжает на войну.
— Мы поженились, Роксхем, потому, что это нас обоих устраивало. Потому что это хорошо. — Она надеялась, что ее улыбка получилась снисходительной. — А теперь простите, у моей матери есть и другие гости.
Он выбродил вперед руку, чтобы остановить ее.
— А какие у вас планы относительно дома?
Лиззи освободила руку.
— Какого дома?
— Его дома. В этом сыром местечке у черта на куличках. Может, вы о нем и не знаете. Гласс-Коттедж.
Вот, оказывается, откуда растут ноги его озлобленности. Их брак разбил его надежду на наследование.
— Как? Поселиться там, конечно. Мне жаль, что расстроила ваши ожидания, но это «сырое местечко у черта на куличках», как вы выразились, на самом деле полно очарования, и я рада, что могу теперь назвать его своим домом.
Его единственной реакцией стали алые пятна на щеках.
— Моя дорогая маленькая кузина, — протянул он. — Этот дом не приспособлен для житья. Он в полной разрухе.
Лиззи ненавидела покровительственное отношение. Ничто не могло разозлить ее так, как проявление раздутого мужского превосходства.
— Уж вам-то хорошо известно, что такое разруха или крах, Роксхем, верно? Интересно, кто-нибудь еще садится играть с вами в карты? Насколько я понимаю, ваши козыри, как бы это лучше выразиться, пошли на убыль?
