— Кто заплатил тебе шрапнелью?
Ее глаза снова уставились на его грудь. Он с трудом удержался от желания поднять над головой руки, чтобы насладиться теплом ее глаз.
— Русские, естественно.
Она вдруг сменила апатичную позу и, наклонившись к нему, взялась за края его рубашки.
— Это… это татуировка? — Разбираемая любопытством, она гладила пальчиком темную надпись в левой части его груди, пониже сердца. — Я не заметила ее раньше. Я вообще никогда не видела татуировки. То есть видела на руках моряков…
— Я моряк.
— Ну да. Я имела в виду матросов, а не офицеров. Написано: «Fides».
— Это значит — верность.
— Я знаю, что это значит. Но зачем ты ее сделал?
— Проиграл спор.
Он не стал ей говорить, что на самом деле выиграл двадцать два фунта шесть шиллингов — целое состояние для бедного гардемарина, каким был в ту пору. А главное — уважение мужчин их дивизиона. Потому что, она была права, офицер, джентльмен, не стал бы этого делать.
Лиззи приблизилась к нему еще, и когда опустилась перед ним на одеяло, выставилась напоказ ее красивая грудь. Его и без того высокое мнение о браке еще больше возросло.
— А почему Fides?
Она провела по надписи кончиком прохладного пальчика.
— Потому что это короче, чем «Англия», и менее рискованно, чем «Лиззи».
Лиззи громко рассмеялась, выразив абсолютное недоверие.
— Ты никогда не думая обо мне. Fides. Очень сенти…
— А какие у тебя претензии к сентиментальности? Или так боишься своих эмоций?
— Нет, не боюсь, но опасаюсь. Сентиментальность поощряет безграничное доверие собственным эмоциональным реакциям на все происходящее. Гораздо лучше быть человеком рациональным. Использовать свои личные пристрастия, свой опыт, хороший или плохой, но принимать решения разумные, с учетом объективных обстоятельств. Короче, с рациональной отстраненностью от собственных эмоций.
Она говорила так, как будто приводила цитату из какого-то социального памфлета, специально выученную, чтобы позлить и раздосадовать отца.
— С рациональной отстраненностью? — Он склонился над ней и поцеловал в основание шеи. — Прости меня, но я не заметил никакой рациональной отстраненности, когда совсем недавно ты лежала подо мной.
— Ну да, я…
Она запнулась и наклонила голову, чтобы облегчить ему доступ. Умная девочка. Теплая, умная девочка, достигшая брачного возраста.
— Да?
Ее кожа под губами была невыразимо мягкой.
— Просто мой разум как бы отделяется от тела, и мне ничего другого не остается, как получать физические ощущения, оставаясь при этом отстраненной.
