Ее голос прошелестел чуть слышным шепотом, и дыхание стало поверхностным.
— Одни физические ощущения без какой бы то ни было рациональной мысли?
— Абсолютно.
Она легко коснулась его губами.
— Или эмоций?
Неподходящий вопрос для Лиззи. Она не соблаговолит ответить. Она просто выскользнула из его рук, как будто растворилась. Пытаться удержать Лиззи было все равно что пытаться поймать ртуть.
Она вернулась на свое место у окна в смятении, с которым пока не могла справиться, и уставилась на воду, потемневшую в сгущавшихся серых сумерках.
— Вон где ты будешь.
В какой-то степени это могло быть правдой. Он определенно будет в море. В этом море, но не в том смысле, как она думала.
— Да.
— Тебе писать?
Марлоу не мог определить тон ее голоса. Он показался ему неуверенным.
— Если хочешь.
— Обычно мне это не нравится. — Он уловил в ее голосе шутливую нотку. — Я нахожу писание писем чрезвычайно скучным занятием, но ради тебя готова напрячься. Но если тебе все равно…
— Нет. Я бы очень хотел, чтобы ты мне писала. Но, как понимаешь, письма будут приходить и отправляться довольно нерегулярно.
— Это едва ли важно. — И малозаметный жест кистью. — Все же, думаю, мне придется этим заниматься. Весьма полезное занятие для жены. Я скажу матушке, что не могу приехать в город, чтобы принимать гостей, поскольку очень занята написанием писем моему уехавшему любимому мужу.
Он обратил внимание на порядок слов: сначала «уехавшему», потом «любимому». Первое было обязательным приложением ко второму.
— Да, — продолжала она. — Я буду писать тебе каждый день во всех подробностях о состоянии дел в имении, о том, что делается. И ты пиши мне и рассказывай обо всех твоих морских приключениях. Что интересного и экзотического увидишь на пути в другой конец мира и обратно.
«Ничего экзотического я не увижу, — прокричало его внутреннее «я», хотя рот хранил молчание. — Я даже никуда не еду».
Его язык был способен только на банальности.
— Будет приятно получать от тебя письма. Можешь рассказывать мне, какие приемы посещаешь, как одеваешься, как выглядишь.
Теплая сияющая улыбка исчезла с ее лица.
— Неужели ты и вправду думаешь, что я буду этим заниматься? Ходить на приемы, вечера и балы с утра до ночи? Неужели ты так мало меня знаешь?
— Я знаю, что ты скорее предпочтешь шататься в зарослях живой изгороди с охотничьим ружьем, что выпросила у отца. Вернее, знаю, что это тебе нравилось в двенадцать лет. Но с тех пор ты выросла. Стала очень красивой молодой леди, которая появляется в обществе. — Тут Марлоу задумался. За последние две недели он посетил немало вечерних приемов, но видел ее только раз, в том роковом зале для публичных собраний. Он думал, что она будет блистать в обществе, где сможет в полной мере проявить свой яркий ум. — Неужели мысль о посещении вечеров, ассамблей и театральных представлений не доставляет тебе удовольствия?
