— Да, да, конечно! — отвечала сестра, смеясь, закатывая глаза и не понимая ни единого слова из того, что говорил ей Дундич. — Поручик, вы душка! — шепнула она, нажимая под столом его ногу. — Я согласна встретиться с вами…
Злынский заговорил о положении на фронте. Дундич, все время искоса наблюдавший за штабс-капитаном, заметил, какой ненавистью загорелись его глаза, когда ротмистр стал говорить о Буденном.
В комнату вошла сестра Катя. Красавин вскочил со стула и бросился к ней.
— Екатерина Николаевна, ну что же вы так долго? Пожалуйте, пожалуйте к нам, — он взял ее за руки, — выпьем немного.
— Благодарю вас, сотник, но спирт я не пью. — Катя осторожно освободила руки. — И потом у меня вообще нет настроения.
— Ну, настроение мы создадим, — успокоил Красавин. — Он снова схватил ее руки. — Идемте!.. Ну? — Брови его угрожающе сдвинулись. — А то ведь у нас разговор короткий. И высечь можем! Да…
Девушка побледнела. Ею овладело такое чувство негодования, вспыхнувшее в опушенных густыми ресницами, умных глазах, что Красавин быстро проговорил:
— Ну, ну, я пошутил… Идемте, окажите мне честь.
— Господа, что это у вас там происходит? — спросил ротмистр в то время, как Дундич, краем уха слышавший весь этот разговор, с трудом сдерживался, чтобы не выскочить из-за стола.
— Да вот Екатерина Николаевна говорит, что не умеет пить спирт. Надо ее научить, — ответил, улыбаясь, Красавин.
— Ну, это дело поправимое, — весело объявил Дундич. — А у меня в седле есть коньяк. Настоящий мартель. И еще бутылочка превосходного аликанте. Это уже специально для дам. Разрешите, господа. Злынский расхохотался.
— Поручик, да какой же вы чудак! — говорил он, смеясь. — Да разве для этого надо спрашивать разрешения? А еще гусар! Тащите скорей ваши бутылки!
Дундич встал из-за стола и направился к двери. Поравнявшись с Катей, он пошатнулся и провел рукой по лицу.
— Вам плохо? — спросила она.
— Голова кружится. — Дундич снова провел по лицу. — Проводите, пожалуйста, сестрица.
Катя молча взяла его под руку.
Под взглядами сидевших за столом они пошли к выходу.
— Одну м-минутку, п-поручик!
Дундич оглянулся. Штабс-капитан в упор смотрел на него.
— Что? — спросил Дундич.
— Я тоже хочу вас п-проводить. А то сестра такая хрупкая барышня, — отчетливо проговорил штабс-капитан. Он подошел к Дундичу и крепко взял его под руку.
Во дворе было очень темно, и Дундич со света не сразу разглядел лошадей.
— Дерпа! — позвал он.
— Я, господин поручик! — бойко откликнулся Дерпа.
