— Нет, Арден. Я спросила из чистого любопытства.
— О, это что-то новенькое. Любопытство. А бывали времена, когда ты хватала в руки ножницы и пополняла коллекцию шрамов на моем теле.
— Господи! Тебя послушать, так получается, что я только и делала, что наносила тебе увечья, пока мы были… вместе.
— А разве не так? Иногда мне именно так и казалось. — Улыбка стала более искренней, а голос мягче. — Мы довольно бурно выясняли отношения. Ты помнишь, Роан? — Он ткнул пальцем в маленький шрам на шее.
Потупившись, она кивнула. В полном изнеможении от усталости и бессмысленной перепалки, она опустилась на кровать, подтянула колени к груди и откинулась на спинку. Как не помнить? Она швырнула в него битой тарелкой — и впервые в жизни не промахнулась… Откинув мысли о разделяющей их пропасти, она задрала край штанины и указала на голень:
— А ты помнишь это?
— Конечно. Ты упала в Портсмуте.
— Никуда я не упала! — воскликнула Роан. — Это ты меня толкнул. Ты!
Арден рассмеялся, морщинки на его лице разгладились, в глазах вспыхнули искорки. Опершись о подоконник, он сказал:
— Это получилось не нарочно.
— Так уж и не нарочно! — Роан еще выше подняла штанину и вытянула отекшую ногу. — Вот, посмотри.
— Ты в этих ботинках летела в самолете и бродила по побережью?
— Естественно.
— Тогда все ясно. В дорогу следовало надеть более удобную, растоптанную обувь на низком каблуке. Ничего, завтра будет лучше, отек спадет.
Все еще разглядывая ногу, Роан не видела, что он внимательно смотрит на нее, только почувствовала: атмосфера в комнате изменилась. Она встревоженно подняла голову.
— Роан, ты удивительная, — негромко проговорил Арден. — Будто вобрала в себя черты нескольких женщин. А какой ты была тогда!.. — Не договорив, он издал довольный смешок, словно воспоминания о прошлом доставили ему неподдельное удовольствие. — Надо же! Бельведер! А ты негодяйка, Роан!
— Она тебя спросила о бельведере?
— Конечно.
— И ты рассказал?
— Нет.
— Спасибо. Ты меня порадовал.
— Потому, что это наши личные воспоминания?
Роан с величайшим трудом подавила желание немедленно броситься к нему — таким он был… прежним в эту минуту, таким… родным.
— Да, это — наше. Хотя, если помнишь, ты утверждал, что это был не бельведер, а летний домик в викторианском стиле.
— Не обращай внимания, я соврал. Конечно, это был бельведер. По крайней мере так говорилось в проспекте, и я знал это заранее, потому как изучил его досконально еще до нашего посещения. «Продается чудесное поместье с бельведером», — процитировал он по памяти. — А ты разрушила это великолепное архитектурное сооружение. Не стыдно?
