— Во-первых, я этого не хотела, а во-вторых, спровоцировал меня ты!
— Между прочим, твоя выходка стоила мне целого состояния.
— Ты легко мог позволить себе такую, пусть даже непредвиденную трату, — улыбнулась Роан.
— Да, к счастью.
— К тому же ты с успехом пустил поместье в оборот, даже без бельведера.
— Верно.
— И признай, вспышки гнева и даже ярости были присущи не только мне одной, — тихо продолжила она, уносясь мыслями в прошлое. — Только что мне припомнился кое-кто, пытавшийся запустить в меня сумкой с клюшками для гольфа…
— Только потому, что ты вознамерилась швырнуть одной из них в меня. Кроме того, ты оказалась абсолютно никчемным игроком.
— Как, впрочем, и ты.
— Ну, сейчас я играю как бог.
Ага, значит, вот на что он тратил время, когда избавился от своенравной любовницы, требовавшей постоянного внимания, — на тренировки! — с грустью подумала Роан.
— Не сомневаюсь, — кивнула она.
— И теперь не играю так… скучно, Роан. Представь себе.
— Понимаю. — Их игры в гольф протекали подчас просто живо, но это бывало достаточно редко. Чаще всего они были подобны извержению вулкана. Единственное, какими их нельзя было назвать, так это скучными. Роан опустила подбородок на поднятые колени и с неподдельным интересом спросила: — Скажи, пожалуйста, а сейчас тебе тоже скучно? Хетти сказала, что волнуется о тебе. По этой причине ее беспокоит твое состояние?
— Скучно? Ни в коей мере. У меня просто нет для этого времени.
У Роан возникло странное чувство, подобное тому, какое появляется у человека, намеренно трогающего языком больной зуб.
— А с Патрицией? С ней у тебя не хватает времени для скуки? Скажи, у вас это серьезно?
Арден передернул плечами, нахмурился, и Роан немедленно пожалела, что задала дурацкий вопрос.
— Может, я кажусь тебе мазохистом, — медленно проговорил он, — потому что вторично засовываю голову в одну и ту же петлю. Ты ведь сама была не прочь затянуть ее на моей шее и вести меня за собой, как послушную собачку…
— Что за странная мысль? — хмыкнула Роан. Очнись, Арден. Я никогда — слышишь, ни-ко-гда! — не пыталась водить тебя на поводке. Даже смешно, честное слово.
— А тебе и пытаться не надо было, я сам на это шел. Эдакая легкая жертва, овца на заклание. И клянусь тебе, я ни за что на свете не позволил бы дать тебе понять, какую боль ты мне причиняешь. Сам удивляюсь, почему сейчас обсуждаю это с тобой.
Стараясь придать своим словам совершенно безразличный тон, Роан бойко парировала:
