— Видимо, я никогда не испытывала к тебе настоящего чувства, — внезапно для себя призналась Роан. — Нас связывало какое-то… сумасбродство.
— Сумасбродство? — тихо переспросил Арден.
На губах Роан появилась мимолетная улыбка, и она снова отвернулась. Жесткий, непримиримый Арден. И как такому человеку удалось завоевать ее сердце? Почему так стучит в висках кровь? Откуда эротические видения, до сих пор не дающие ей спать по ночам? Что он, лучше других? Если на все это здраво посмотреть, получается довольно глупая ситуация. Совершенно нелепая. Только возникает один вопрос: почему бы ей не взять себя в руки и не перестать ворошить прошлое? Арден ее обидел, нанес удар по самолюбию, по гордости. А зачем сюда пришел? Почему насмехается? Может, волнуется о Хетти и хочет развеяться от неприятных мыслей?
Арден все еще валялся на кровати. Большое сильное тело расслаблено, длинные ноги скрещены, серые глаза неподвижно устремлены в потолок. Раздумывает о чем-то, словно ее и нет рядом. Словно она — ничто, малая частичка Вселенной, недостойная его внимания. Сейчас в нем совсем нет ни теплоты, ни человечности — словом, не осталось ничего от того, прежнего Ардена. Неужели и с Патрицией он такой же: холодный, бесстрастный и отчужденный? Нет, не похоже…
Роан поспешила выкинуть из головы неуместные мысли и быстро произнесла:
— Да, наверное, это можно назвать сумасбродством. Какая там любовь? Если любишь человека, то не только берешь, но и что-то даешь взамен.
— Согласен. А что ты давала мне? Только сознательно разжигала во мне ревность. — Легко перекатившись через кровать, Арден оказался у окна и встал спиной к Роан. — Я любил тебя, очень любил, — странно монотонным голосом проговорил он. — Всем сердцем, всей душой. Всегда ненавидел произносить эти слова вслух, но я… я тебя любил.
— Да, только несколько своеобразно, — не смогла удержаться Роан.
Арден чуть повернул к ней голову, но взгляд его был лишен какого-либо выражения.
— Тебе известны другие способы проявления любви?
— Других способов нет, — вынужденно согласилась Роан.
Он вернулся к созерцанию вида за окном, а она посмотрела на него долгим грустным взглядом. Прямая спина, седеющие волосы, падающие на воротник, широкие, мускулистые плечи — плечи, которые она когда-то царапала в минуты страсти…
— А что теперь, Арден? — нарушила она затянувшееся молчание. — Обида? Ненависть? А на смену им пришло равнодушие, так?
— Не совсем, — пробормотал Арден. — Во мне вообще ничего не осталось. — Он снова повернулся к ней и криво усмехнулся. — Зачем тебе это знать? Боишься, что я сейчас накинусь на тебя и буду умолять о близости?
