Н-да, доведись увидеть такое уважаемым дамам из музея естественной истории, они пожали бы в недоумении плечами и приняли бы это за площадное представление или за восьмое чудо света. А может быть, за намек о приближении Судного дня. Ладно, Бог с ними!
Вслед за Магдалиной молодой человек спустился из-под небес. В своем роде милая комнатка — забавно асимметричная. Никак не подумаешь, будто здесь станут проводить тайные сборища противники государства. Для них больше подходят полутемные сырые подвалы.
Молодой человек пристально осмотрелся, и ему представилось, что эту двухместную каюту недавно спущенного на воду супружеского баркаса следует украсить картиной или изящной безделушкой. Ведь он до сих пор ничего молодым не подарил, разве лишь приютил их. Так вот — может ли он что-нибудь предложить? И пусть Магдалина не опасается — речь не о Гойе, Босхе или Диксе.
Ну, как женщине отказаться от такого предложения? Раскрасневшаяся Магдалина тут же очутилась на половине хозяина и взглядом любопытной сороки уже обводила стены и столы. Эта птица помянута не в обиду, а исключительно потому, что очень любит яркие, блестящие вещицы. К сожалению, у хозяина таковых не оказалось — мы ведь помним его аскетические, чуть ли не стерильные покои.
Но тут взгляд Магдалины упал, а упав, пристыл к красному стеклянному ядрышку, тому самому, о котором уже говорилось и которое молодой человек использовал в качестве тяжести, чтобы бумаги не разлетались на сквозняке.
— Я вижу, вам нравится это рубиновое яйцо… Раз так, пожалуйста, возьмите его себе! Мне оно вовсе не нужно. Я могу придавить бумаги мраморным пресс-папье.
И прежде чем Магдалина открыла рот, дабы отказаться, что было совсем не легко, но необходимо из приличия, молодой человек вложил красный шарик в руку раскрасневшейся молодки.
— Магдалина, что ты здесь ошиваешься? — Вопрос прозвучал с вызовом и осуждением. — У господина свои занятия. А ты лучше иди и приготовь мне поесть!
— Ox, присядьте, пожалуйста! Хоть на минутку. Вы, кажется, еще не бывали у меня. Магдалина показала мне сейчас вашу комнату, и мы обменивались суждениями по части устройства.
Роберт, да, теперь уже Роберт, присел-таки, но как бы из одолжения. Если Магдалина чувствовала себя здесь несколько неуверенно, то муж — совершенно непринужденно и вольно. А она неожиданно, как бы в противовес ему, стала еще скованнее.
— От них не воняет? — спросил Роберт, показав на птичек.
— Да нет! Клетку следует время от времени чистить.
