– Это моя блузка!
Блузка была мерзкого защитного цвета и хорошо скрывала лучшие, по мнению Паши, части непонятного человека.
Почему она одна? Почему хату так охраняли – двое вооруженных до зубов солдат, ныне покойных. Какая жалость. Почему у нее нет оружия, несмотря на ее слова насчет присяги?
Дверь хлопнула второй раз. Франкенштейн и его монстр вернулись. Теперь главное им это не ляпнуть. Палий необразован, он и не поймет, а вот командир… . Не стоит провоцировать человека, который хорошо стреляет.
– И кто тут у нас? Феминистка–суфражистка? – эсер по своей привычке загнал жертву в угол и смотрел на нее равнодушным взглядом. Паше это все не нравилось. Очень не нравилось.
– Я не увлекаюсь подобными глупостями!
– А зря. Тогда кто? Любовница Сиротенко? Деньги его мы уже и без тебя нашли.
– Кто любовница Сиротенко?! Я?! – так несчастную Зеленцову еще не оскорбляли. – Он меня вообще повесить хотел после боя!
– Уже интереснее. Значит, имеем дело с юницей–идеалисткой, лозунги вместо мозга. Даже жаль. Ладно, хлопцы обойдутся. Выводи ее, а то тут пол мыть неохота.
Паша только вздохнул. Вот тебе и познакомились.
– Я ее убивать не буду.
– А ты все равно петлю вязать не умеешь, чистоплюй.
– Лучше быть чистоплюем, чем фанатиком, – Паша понимал, что сейчас его пристрелят прям вот здесь.
– Сопляки. Я в вашем возрасте экзамены заваливал, – эсер тряхнул головой, – деточка, ты хоть людей убивала?
Юнкер Зеленцова потупилась. Браунинг у нее был, а вот стрелять по махновской мрази и красным уродцам еще не приходилось. Дядя ее попросту не пускал в бой.
– Ладно, живи. Спирохета несчастная.
– Кто? – слово звучало непонятно.
– Возбудитель люэса.
Паша облегченно выдохнул. Еще только перестрелки не хватало. И так – лучшие бойцы лежат пластом, патронов – кот наплакал.
– Снимите вашего хлопчика с нашей крыши! – в хату протиснулась крайне объемистая женщина в полушубке и платке, одинаково разрисованных розочками.
– Что он там делает? – эсеру для полного счастья не хватало только гимназистов–удавленников. До этого момента.
– Сидит, слезть не может! Подсвинка нашего испугал, тын сломал.
Зеленцова расхохоталась.
Диспозиция была такой – гимназист Митенька на крыше, в трубу мертвой хваткой вцепился, лестницы никакой не наблюдается, в огороде роется жилистая, поджарая, полосатая тварь. Насколько Паша знал, домашние свиньи вроде как пятнистые.
– Это кто?! – эсер резко успокоился.
– Это наша льоха подрыла сарай и сбежала в плавни. Мы ее потом поймали.
