Из рубки донеслось осуждающее Сережкино бурчание:
– Развели тут баню на корабле!
Затем мгновенно последовавший вопрос Лоуренса:
– Что такое баня?
И Серегин четкий ответ:
– Помещение для общественного мытья.
После незначительной паузы Лори заметил:
– Интересная идея! А как?..
Но я перестала прислушиваться к их трепу. Остановив Элии перед самыми дверями, тихо спросила:
– Зачем ты меня усыпил без предупреждения? Я на тебя обиделась.
Он прошептал мне в самое ухо:
– А я думал, тебе будет приятно засыпать с моим поцелуем.
– Зачем меня вообще надо было усыплять? – настроение скандалить давно улеглось, но разобраться с ним все-таки хотелось.
– Так, – фыркнул он, проталкивая меня в дверь, – на всякий случай.
Осьминог чертов! Однажды я его самого на всякий случай придушу… Что-то устала я от происходящего… не одно, так другое… сколько можно?
Эшафот пришлось раздвинуть, чтобы можно было поместиться на нем вчетвером, но Джошуа справился с этой задачей без затруднений. Пока лежбище трансформировалось до нужных размеров, я вспоминала, как мы валялись на банановых листьях под руководством старого… как там его… Йу Ара Тогу. Лилька, укладываясь на лежбище рядом с Хорхе, захихикала:
– Жень, помнишь, в Африке?.. Я так боялась этого колдуна!
Я кивнула, легла рядом, закрыла глаза.
– Есть вещи намного страшнее колдунов.
К примеру, ты любишь человека, который тоже любит тебя, но вам на пару приходится делать вид, что ничего не происходит, что вы чужие. И отношения становятся такими же. Тебя могут на всякий случай усыпить, а ты можешь так разозлиться, что начинаешь хотеть придушить человека, который тебе дорог.
Элии улегся с краю, скомандовал:
– Все, начали! Хорхе, ты помнишь, где видел пятно? Тогда веди, мы к тебе подстроимся. Джошуа, убери свет!
Стало темно, только под закрытыми веками прыгали разноцветные пятна. Сосредоточиться никак не получалось, мешал горячий бок Элии. Я думала о том, как устала находиться в маленьком замкнутом пространстве, от неестественных отношений, от страха перед будущим, от безнадюги. Мы не вернемся, сказал Хорхе, и теперь я была убеждена, что будет именно так. Почему – не знаю, но уверенность в том, что пути назад больше нет, захлестнула меня.
Ладонь Элии приподнялась и резко опустилась на мои пальцы. Да, я знала, нужно работать, но так не хотелось туда, где меня ждала совершенно ненужная определенность. Насколько приятнее предполагать, что обстоятельства могут повернуться в лучшую сторону, чем твердо знать, что все, настал конец, безжалостный и бесповоротный.
