— Ладно, Ричард…
— Нет, не ладно. Разве ты не рада, что сможешь оставить эту гнусную работенку в казино? Теперь ты можешь позволить себе показать большой кукиш всем этим льстивым бизнесменам и арабам, которые трутся около тебя со своими жирными яйцами в потных штанах. Думала ты об этом, нет?
Она не ответила, но все то, что он говорил, было чистой правдой. В то время, пока приходится сидеть без роли, казино выручает из положения, и в случае чего менеджер с удовольствием примет ее обратно, но, Боже мой, как она ненавидела эту работу! Нужно задерживаться допоздна, вечно торчать в прокуренном помещении, ноги гудят от усталости, ей суют деньги, глаза публики алчно вспыхивают, когда по столу катятся игральные кости, и прожженные проститутки спускают за раз столько денег, сколько ей и за месяц не заработать…
Однажды Люси позволила себе соблазниться и на этот грязный заработок. Но это случилось еще до того, как появился Ричард. Даже до Роджера. И теперь ей хотелось думать, что это падение похоронено под толстым слоем времени.
Она была тогда в массовке, которой киношные боссы пользовались как гаремом. У нее не было другого способа добыть себе желанное удостоверение профессиональной актрисы. Без такого удостоверения невозможно было получить настоящую роль, а удостоверение, к слову сказать, выдавали лишь тем, кто сыграл такую роль. Один из парадоксов театрального искусства… В общем, если вам дико повезет или у вас родители актеры, вы чего-то добьетесь, а если нет… Большинство тех, кто называет себя актерами, на самом деле просто массовка.
Короче говоря, отчаявшись, она согласилась «подписаться» к Джиму Николсону, известному кинокритику, который ввел ее в элитные актерские клубы, где она познакомилась с известными и богатенькими приятелями Джима. В обязанности Люси входило всячески ублажать этих влиятельных особ. Таким образом через месяц она получила желанное удостоверение.
Много позже вокруг этих театральных «гаремов» разгорелся шумный скандал, когда некоторые девушки не выдержали и пожаловались прессе. Всплыло много всякой грязи. Ей, к счастью, удалось ускользнуть, не запачкавшись, но даже теперь ей все еще вспоминается ухмылка одного из влиятельных людей, когда она согласилась с ним переспать. Помнила она и свою неловкую улыбку, когда смотрела в мутные глаза этого шестидесятилетнего мужчины.
— Я не сомневаюсь, — продолжал тем временем Ричард, — тебе дадут спеть что-нибудь из других партий, а кроме того, ты сможешь проявить себя и во втором составе. Разве я не прав?
