Он и правда высыхал и становился меньше и меньше. Не приди туда Маня с ведром воды, тут бы и конец наступил Ольховничку. Румцайс поскорее сунул Ольховничка в ведро, ещё и похвалил новую квартиру:
— Посмотри, как тебе в нём хорошо.
Стоило Ольховничку немного пропитаться водой и прийти в себя, он оживился и снова принялся упрекать Румцайса:
— Тесно мне. Разве может водяной жить в ведре?
И так вертелся и гнездился в нём, что чуть не перевернулся вместе с ведром.
— Румцайс, хватит разговоры разговаривать, — вмешалась тут Маня. — Достань хорошую затычку и приведи пруд в порядок.
Румцайс измерил камышинкой отверстие в дне и пошёл в Ичин. Он обошёл лавки на площади, на улочках, заглянул во двор к бондарю Фейфаре.
— Тебе чего, Румцайс? — спросил бондарь.
Румцайс показал ему отметку на камышинке:
— Мне нужна вот такая большая пробка.
Фейфара порылся в готовом товаре — среди бочек и затычек — и говорит:
— Нет у меня ничего подходящего.
Пошёл Румцайс дальше и в одном из дворов увидел, как торговец вином Кастл перемывает бочки, их у него была огромная куча, и в каждой бочке — затычка. Подошёл Румцайс тихонько и стал замерять своей камышинкой. Как назло, подходящей оказалась пробка из самой нижней бочки.
— Вот как раз то, что мне нужно.
Дёрнул он затычку из бочки, да и выдернул её вместе с бочкой, и развалил всю кучу. Двор Кастла стоял на склоне, и все бочки покатились на Румцайса. Он побежал, бочки загромыхали за ним следом, а за бочками катился толстый торговец Кастл.
И вот все вместе понеслись они по улице на площадь. Кастл бежал, бежал да и запыхался. Остановился, красный от злости, как рак, и закричал вслед Румцайсу:
— Всякому терпению приходит конец! Твоими шуточками все уже сыты по горло! Прошёл слух, что его светлость князь будет жаловаться на тебя самому императору в Вене!
Но из-за грохота бочек Румцайс не расслышал этих слов. Он мчался впереди бочек и добежал до самых казарм. Сам-то он успел проскочить в ворота, а бочки не успели. Солдат, стоявший на посту у входа, закричал на них:
— Стой, не то стрелять буду!
Бочки с перепугу так и застряли в воротах. А Румцайс уже шнырял по казарменному двору в поисках подходящей затычки для пруда Ольховничка. Видит: стоит в углу двора пушка. Дуло у неё забито пробкой — шпунт называется, чтоб дождём не заливало.
Измерил Румцайс шпунт камышинкой и обрадовался:
— Точь-в-точь такая затычка у Ольховничка в пруду была. И потянул шпунт из пушки.
Увидел это из окна казармы офицер.
