— Ты что? Чего тебе надо? — закричал он на Румцайса.
— Шпунт для Ольховничка!
И продолжает выковыривать его: забит он был глубоко и ничем нельзя было его подцепить.
— Отойди от пушки, она заряжена! — крикнул из окна офицер.
— О, да ежели она заряжена, скажите, куда повернуть, чтоб попасть в Ржаголецкий пруд? — кричит ему в окно Румцайс.
Офицер махнул рукой, указывая направление. Румцайс развернул пушку и дёрнул за верёвку. Раздался выстрел, и затычка, просвистев в воздухе, скрылась из виду.
Румцайс посмотрел ещё — туда ли она летит, куда показывал офицер, выбежал со двора и — домой.
Когда он пришёл к пруду, тот был ещё без воды. Ольховничек едва дышал в ведре, а Маня издалека кричала Румцайсу:
— Тебя только за смертью посылать! Несёшь ты, наконец, затычку?
— Я выслал её самой быстрой почтой. Она давно должна уже быть на месте, — оправдывался Румцайс.
Но ведь словами пруд не наполнишь.
А Маня своё:
— Где ж она, если ты её отправил?
— Ах, проклятье, видать, офицер указал мне неверное направление! — испугался Румцайс. — Маня, я стрельнул не туда.
— Мне конец, — вздохнул Ольховничек.
Тут и примчался шпунт. Он нёсся по воздуху со стороны Турнова, вместо того чтобы прибыть из Ичина.
Шпунт упал точно в дыру на дне и плотно её заткнул. И сразу стала прибывать вода. Когда пруд наполнился, Румцайс выплеснул в него с водой и Ольховничка.
Водяной радостно поплыл и бросил Румцайсу из камышей пустую ракушку.
— За твою неловкость и неуменье с удочкой обращаться получай ни на что не годную вещь. Но за хлопоты и за то, что ты всё поправил, дам я тебе кое-что для Мани.
И Ольховничек протянул Румцайсу славного кругленького трёхфунтового карпа. Они зажарили его, положив в очаг дрова, которые наломала молния.
Как Румцайс ездил верхом на соме
Сидел однажды Румцайс перед пещерой и расчёсывал бороду гребнем, каким женщины собирают чернику. Лесные пчёлы спокойно кружили над его головой. Румцайс размышлял, что бы такое хорошее придумать, чтобы утешить Ольховничка после всех его волнений с пробкой от пруда. Маня кормила лесных голубей, сыпала им корм из плетёнки.
— Ни на что вы не годны, да бог с вами, ешьте.
И тут видят Румцайс и Маня: бежит меж деревьев ручеёк, и вода в нём всё прибывает и прибывает. Маня отскочила в сторонку, голуби испуганно вспорхнули и разлетелись, а Румцайс и говорит:
— Видно, прорвало верхнюю плотину над озером у Ольховничка. Этого ещё не хватало! Вчера он чуть не высох в пустом пруду, а сегодня вода, глядишь, унесёт его неведомо куда!
