Произнеся всё это, Белобрысик вынул кинжал из ножен и стрелой бросился в лес, будто увидел там кого-то, кого надо догнать.
Элка вздрогнула при виде кинжала и побежала к ещё более перепуганной и ошеломлённой Ките.
Перекосив поляну и выбежав в лес, Белобрысик остановился. Он неохотно вложил кинжал в ножны, пригладил волосы, туже затянул кушак, вздохнул и зашагал вперёд.
Он припомнил весь разговор с Элкой и, кто знает почему, вздохнул ещё раз. Опомнившись и успокоившись от волнения, охватившего его после разговора с девочками, он понял, что в сущности потерял направление и движется автоматически, не зная куда. Чтобы ориентироваться, он выбрал высокую, развесистую сосну и влез на неё.
Сверху перед ним раскрылся широкий простор, — поляны, осыпи, окольные голые холмы и вершины. Но непосредственно за лесом выглядывали и крыши домов. Ему стало ясно, что он приблизился к селу, а чтобы попасть в то место, куда направлялся, надо спуститься вниз, прямо к оползням, и таким образом подойти к еловому лесу. Так он и сделал.
Он употребил много времени и усилий, но в конце концов на узкой тропинке попал на свежий след — ослиный помёт.
Через несколько шагов попался ещё более свежий след — недокуренная папироса, заброшенная в низкий терновник. Вблизи, у куста боярышника, трава была вытоптана.
По всему видно было, что он попал как раз на то место, где недавно находился незнакомый турок со своим ослом.
Здесь Белобрысик решил устроить свой наблюдательный пункт. Он взобрался на самую макушку сосны, удобно пристроился там и стал выжидать. Все его чувства, напряжённые до отказа, подсказывали ему невнятные слова торжества. Он его чувствовал, ещё не понимая, но пока и этого было достаточно.
Остановился я в ущельях тех,
Где смерть находит всяк,
Кто в них проникнет
Данте
В это самое время Павлик спускался вниз по осыпи. Он долго поджидал своего друга, но так как тот не возвращался, решил и со своей стороны сделать что-нибудь для общей цели. Он перескочил через пенящуюся речушку на дне пропасти и полез по противоположному склону. Отсюда он мог наблюдать, не будучи замечен Хромоногим и Медведем. С того места, где он находился, открывался вид далеко вперёд, по протяжению непроходимой, глубокой расщелины, усеянной оползнями и осыпями.
К его великому удивлению, Хромоногий и Медведь появились не снизу, не поднялись по осыпи, а внезапно выскочили откуда-то из-за скалы. Хромоногий говорил громко, видимо уверенный, что никто не подслушивает:
