Гартигасец остановился посреди зала и вынул изо рта небольшой белый цилиндрик, с виду неотличимый от сигареты, с тлеющим огоньком на конце.
— Ну что, Шшеа, — вдруг прогнусавил он, кривя в самодовольной усмешке свои черно-зеленые, усыпанные бородавками губы. — Теперь-то ты видишь, кто из нас сильнее? Сейчас я могу сделать с тобой все, что захочу! Ты такой маленький, беспомощный, тусклый, даже голосочка твоего не слышно…
Дарт поначалу не понял, с кем он разговаривает. Трюфон держал сигарету перед собой и обращался как будто к ее огоньку…
— Захочу — кину тебя на пол и затопчу башмаком! — провопил Трюфон и разразился громким гавкающим смехом.
Тут с сознания комиссара словно спала пелена. Ну конечно, — огонек — это Шшеа, таинственный плазмоид, о котором проболтался Гибби! Так вот кто бесчинствует на космодроме, сжигая один корабль за другим!..
Плазмоид, человек-огонь — это и фигура в темном; плаще, замеченная часовым, и огненный луч, протянувшийся на согни метров до боевого звездолета, и пламя, которое охватывало звездолет, вызывая пожар и разрушительной силы взрыв…
Как бы в подтверждение его мыслей Трюфон прыснул на пол какой-то горючей жидкости и поднес к лужице «сигарету». Тотчас почти на трехметровую высоту взвилось пламя, принявшее облик долговязого длиннорукого человека.
Плазмоид, пронзительно зашипев, выпрыгнул из круга, очерченного лужицей, и закружился по залу в неистовом танце, замахал развевающимися руками. Огненные ноги касались коробок, кресел и тюфяков, но ничего не вспыхивало…
— Шшшш… Шшшш… — отдувался гуманоидный огонь. — Славно я повеселился сегодня! Пожарище было грандиозным! Я взвился в небо на целый километр и был великаном четверть часа, пока не подъехали пожарные! Страшным, свирепым великаном, и буйствовал, плясал и хохотал над этими дураками карриорцами, которые опять ничего не поняли!.. Ха-ха-ха-ха!..
Шшеа, носясь по залу, принимал самые разнообразные формы: то это был огненный вихрь, винтом кружащийся под потолком, то сверкающий шар, летающий вдоль стен, то распластывался на полу огненной медузой, которая вдруг взлетала и превращалась в пламенеющий цветок, вскоре становившийся похожим на тонкого, гибкого высокого человека с четырьмя заплетающимися ногами и множеством длинных рук-лучей.
Один из этих лучей вытянулся и уперся в дальнюю стену.
— Вот так я дотянулся до боевого линкора — по огненной струе, на глазах у опешившего охранника! — послышался его свистящий голос, и Дарт увидел, как у стены, куда бил луч, стало набухать, вырастая, пламя, в то время как там, где этот луч начинался, пламя уменьшалось.
