– Что Вы за мной ходите? – тихо, незнакомым голосом просипел Юлий.
– Я почти в Вашей сейчас ситуации, вот и хожу, – ответил Полозков.
– Я не в ситуации, я нигде. И, главное, барабан полностью развалился.
– Ну, да. А у меня глобус дома сломан. Она страшно на меня обиделась, моя женщина, и отдубасила глобусом. Да и я убить ее, как говорится, готов.
– Убить? – поднял глаза Юлий. – Ну и убейте. Останетесь с глобусом.
– Это так. Просто поговорка. Ничего я подобного не совершу, все равно ведь люблю ее. Зачем мне оставаться без нее с этой любовью.
– С какой Любовью? А… ну да. Все равно, – согласился Юлий. – И с древними собранными историями.
– Хотя, я мог бы отвлечься худо-бедно. Рассмотреть истоки эллинизма с точки зрения всеобщей любви и Атлантиды. И даже, – тихо прошептал географ, боясь, что его примут не совсем адекватно, – обмозговать легенду о периодической гибели земных цивилизаций за миллиар лет. Это бы меня увело от боли.
– Куда увело? Какой миллиард? – не понял Юлий, думающий о сиюминутном.
– Есть подозрение, – произнес географ, вращая, как агент, глазами, – что во время бега земли великие цивилизации вместе с любовью, вазами, цветами и слипающимися моллюсками возникали не раз.
– Не раз? Два?
– А потом гибли под напором катастроф: технических взрывов магмы, великих обледенений или исчезновения атмосферы. Это, знаете, Юлий, случайность, что мы еще ходим, дышим и встречаем прекрасных девушек, которые готовы отдать за нас все.
– Что все? – шмыгнул носом Юлий. – Зачем? Чтобы я газ открыл? Я и так еле брожу. И мне маму жалко.
– Какой газ? Газы уже все открыты учеными. А… если бытовой. Так это чепуха. Я, думаете, к газу не подходил. И не раз. А потом зажгу, поставлю чай, и давай вспоминать прекрасные дни. Когда мы вместе ходили…
– По партийным делам?
– Ну! – утвердил молодежно географ. – По студенческим. Она меня страшно обидела, с этим…
– С другим? – посмотрел на географа Юлий, и щеки его затряслись.
– Ага, – по студенчески подтвердил Арсений. – Но и я ведь хорош гусь. Сделал все, чтобы наказать ее хуже любого злодея. Вернее, ничего не сделал. Мне как теперь быть?
– А мне? – эхом повторил студент.
– Вам то чепуха, все понятно. Один выход.
– Куда?
– Да никуда, – припечатал географ. – Если вы ее сейчас бросите, она опять погибнет.
– Ага. А я разве – гусь?
– А как же. И вы гусь. Если она Вам нравится, так прямо и скажите – нравишься мне, и никуда от меня впредь не отходи, раз не умеешь. А подарки будем вместе выбирать.
