А м а н д а. Когда я тебя увидела, я сразу решила уехать, но моего же с места не сдвинешь. Э л л и о т. Как его зовут? А м а н д а. Виктор. Виктор Принн. Э л л и о т. За мистера и миссис Принн. (Пьет.) Мою тоже не заставишь шевельнуться. А м а н д а. Как ее зовут? Э л л и о т. Сибилла. А м а н д а. За мистера и миссис Чейз. (Пьет.) Э л л и о т. А ты его любишь? А м а н д а. Конечно. Э л л и о т. Смешно. А м а н д а. Что смешного? Ты же свою тоже любишь, разве нет? Э л л и о т. Разумеется. А м а н д а. Видишь, как хорошо. Э л л и о т (глядя на нее). Да уж мы оба видим, как хорошо.
Пауза.
А м а н д а. Какая она у тебя? Э л л и о т. Милая, славная, хорошенькая, прекрасно играет на рояле. А м а н д а. Это плюс. Э л л и о т. А твой? А м а н д а. Не желаю его обсуждать. Э л л и о т. Ну и не надо. Видимо, скоро сам сюда выскочит, так что увижу. Он знает, что я здесь? А м а н д а. Я ему сказала. Э л л и о т (саркастически). Ну, совсем приятная ситуация. А м а н д а. Не бойся, он тебя не тронет. Э л л и о т. Пусть только сунется, я так заору -- он оглохнет. А м а н д а. А Сибилла знает, что я здесь? Э л л и о т. Нет. Я ей сказал, что у меня дурное предчувствие. Из кожи вон лез, чтоб уговорить ее уехать в Париж. А м а н д а. Я тоже пыталась. Хорошо еще, что у нас обоих ничего не вышло. Наверняка все столкнулись бы где-нибудь по дороге. Э л л и о т (со смехом). В какой-нибудь паршивой тесной гостинице. А м а н д а (смеясь). Это был бы совсем кошмар! Э л л и о т (придвигаясь к ней). Я прямо вижу, как на рассвете мы все крадемся вниз, чтоб пораньше смыться.
Оба от души смеются, все ближе придвигаясь друг к другу. Внезапно оба осознают происходящее и перестают смеяться.
А м а н д а. Ну и где сейчас твоя? Э л л и о т. А ты что, не слышала как она тут кричала? Спустилась вниз, наверное, в ресторане. А м а н д а. А мой с важным видом сидит в баре. Э л л и о т. Да, дело серьезное.
Пауза. Аманда подходит к баллюстраде, садится.
А м а н д а. И давно ты с ней познакомился? Э л л и о т. Месяца четыре назад, у друзей, в Норфолке. А м а н д а. В Норфолке? Тоскливый городишко. (Пьет.) Э л л и о т. А сколько лет нашему милейшему Виктору? А м а н д а. Тридцать четыре... или пять. А Сибилле? Э л л и о т. Сказать стыдно. Всего двадцать три. А м а н д а. Да. Здорово ты вляпался. Э л л и о т. А я твой выбор оценю позже, когда лично увижу нашего милейшего Виктора. А м а н д а (поднимаясь). Пожалуйста, прекрати называть его "милейший Виктор". Меня это раздражает. Э л л и о т. А я думал, ему идет. Я его так представляю: скучный, честный, страшно положительный, в очках. Милейший Виктор. А м а н д а. Я уже сказала: не желаю его обсуждать. И между прочим, у меня хватает такта, чтобы удержаться от замечаний по поводу Сибиллы. Э л л и о т. Но ты сказала, что Норфолк -- тоскливый городишко. А м а н д а. К ней это не относилось, или может, из-за нее он был еще тоскливее? Э л л и о т. Когда ты о ней говоришь, в твоем голосе столько яда! А м а н д а. Больше я не скажу о ней ни слова. Э л л и о т. Отлично. А я -- о Викторе. А м а н д а (с достоинством). Буду очень благодарна.
