– Лойхой, можно Хой. Тебе все можно, – улыбнулся ей старик, усы огладил. Гладко расчесанные седые волосы в свете от оконца казалось, светятся, а глаза лучатся. И у Майльфольма тоже. Смотрели на нее оба, как на родную, желанную, долгожданную.
Гостеприимно, конечно, но пора б и честь знать.
– Мы в город Богов идем. Знаете где он?
Дед крякнул и головой качнул:
– А что он тебе, Эйорика? Те места для тебя гиблые. Остерегись, светлая.
– Меня Эрика зовут, – поправила, задумавшись.
Старик на мужчину глянул вопросительно. Тот в миску взглядом уткнулся поспешно. Чувствовалась меж ними недоговоренность.
Оно понятно – чужачка, больная. Но неприятно все едино.
Встала:
– Спасибо за угощение. Пойду, – к выходу двинулась и услышала в спину:
– Молока испей. Больно ты его любишь.
Эрика застыла – старик ее досье читал? Тогда откуда ему знать ее пристрастия в еде?
– Простите? – повернулась к нему. Взгляд старика таил смех, но незлобивый – добрый.
Майльфольм из кувшина на столе в кружку налил белой жидкости, принес девушке
Взяла, отпила. Может и молоко, но на вкус более сладкое, жирное и душистое. Не такое как в столовых на базах или в гостиницах.
Эра пила медленно, наслаждаясь и млея, сама того не замечая. В какой-то миг на каком-то глотке привиделась ей изба из белого камня, стол круглый, скатертью застланный. Женщина с длинными светлыми волосами, шуршание ее светло-зеленого платья. Лица нет – пятно, и только руки с тонкими запястьями, длинными пальцами – тонкие, нежные, ухоженные с ровными ноготочками. Рукав по ним стелется, вниз уходит, обвивая окантовкой из блестящих тонких лент. Кувшин из стекла, льется из него в зеленоватый пузатый стакан молоко, распространяя душистый аромат цветения, меда.
И так хорошо, так уютно и спокойно, что Эра пить перестала, застыла, закрыв глаза, стараясь еще на пару минут остаться в привидевшемся. А оно расплылось, дымкой покрылось и растаяло, словно не было ничего. Только осадок горечи сожаления о безвозвратности и одиночестве остался. Неприкаянности.
Знакомее чувство, родное. Много лет она с ним. И так надоело, что задарила бы его врагу, не думая.
– Спасибо, – отдала кружку и во двор вышла.
Она понимала, что что-то происходит, но не понимала что. На вирус все списать можно легко, но не слишком ли удобное объяснение?
– Куртку отдай, – бросила тихо Майльфольму, чувствуя, что он за ее спиной стоит.
– Отдам, – ответил так же тихо, через паузу.
– Когда выйдем?
– Завтра на заре.
