- Мне срочно нужно в главный лагерь! - нерегиль встряхнулся и отвел ладонь от уха.
Аураннцы, как оказалось, стояли со странными, застывшими лицами - причем схватившись за рукояти мечей.
Сейид гаркнул им что-то по-своему, и сумеречники мгновенно оказались в седлах.
- Договорим потом, о ибн Салах... - быстро сказал нерегиль мулле, приложив руку к сердцу в знак извинения. - Хунайн! По коням!
- Что случилось?..
- Потом!..
Они взяли с места в галоп и мгновенно скрылись в страшной пылюке.
Ну а Марваз с ребятами и муллой остались хоронить тела погибших.
- Разве можно учить истине мечом, - тихо сказал Абд-ар-Рафи, прикрывая одно тело своим плащом. - Посланник Всевышнего учил нас прощать и любить друг друга, а мы?..
- Посланник Всевышнего сказал: "рай находится под остриями мечей", - пропыхтел Марваз, укладывая еще одного безголового мертвеца на циновку.
- Это слабый хадис, - буркнул мулла.
"Зато какой верный", подумал про себя каид, но вслух ничего не сказал.
Абд-ар-Рафи махнул рукой:
- Потащили!..
И, взявшись за концы подстилки, они поволокли мертвеца прочь.
Сумеречник понял, что его ждет, как только оказался перед халифом. Аль-Мамун уже научился читать странные лица и жесты аль-самийа: глаза только кажутся пустыми, выцветшими от внутреннего сияния. На самом деле, надо следить за тоненькими морщинками в уголках век. За изгибом тонких губ. За кончиками ушей. Тогда все становится понятно - насторожился. Напрягся. И налился черной, черной злобищей.
Аураннец щурился и тянул шею, как кот, которого окружают собаки.
Гвардейцы Тахира сомкнулись в сине-золотую стену. Меамори прижимал уши и быстро поглядывал по сторонам. Потом взял себя в руки и перетек в почтительную позу - преклонил колено перед эмиром верующих.
- Верно ли говорят, что ты велел наказать людей за то, что они встали на рассветную молитву?
Колыхнулся хвостик черных волос на затылке, скрипнула кожа кафтана - аураннец повел лопатками под чешуйками панциря. Опущенная к земле рука сжалась в кулак.
- Я приказал наказать часовых, которые пренебрегли своими обязанностями, - почтительно, вполголоса проговорил он.
- Ты лжешь, о враг веры! - рявкнул Тахир.
Парс аж трясся от злости - а как же, сумеречник велел дать палок его людям. Халиф поднял руку:
- Терпение, о Тахир! Ты отдал это дело на мой суд!
Парс со звоном кольчуги тоже припал на одно колено:
