О том, что на границе тревожно, Николай узнал в комендатуре. Правда, никто ничего ему прямо не сказал, но он сразу почувствовал это по напряженному ритму жизни, который здесь царил. Кони стояли подседланными. Высылались усиленные патрули. На дверях клуба висело объявление. Вместо слова «сегодня» густой черной краской на нем было выведено: «переносится».
Обручеву не терпелось скорее попасть на заставу. Из комендатуры машина должна была пойти в горы лишь послезавтра. Получив разрешение воспользоваться попутной машиной, Обручев направился в автопарк и быстро договорился с диспетчером.
Вернувшись в комендатуру, он доложил дежурному, что всё в порядке. Рядом с дежурным стоял молодой солдат. Его чуть вздернутый нос был усыпан веснушками. Из-под белесых бровей смотрели озорные глаза. В левой руке он держал поводок. К ноге прижималась овчарка. Обручев хотел погладить ее по серой с черными переливами шерсти. Овчарка предостерегающе ощерилась и показала клыки.
— Ну, вот и познакомились, — усмехнулся дежурный. — Рядовой Зубарев направляется к вам на заставу. Может быть, поедете вместе?
— Конечно! — сказал Обручев, не задумываясь.
Пограничники подошли к диспетчерской, когда первые машины уже выезжали из гаража.
— Эй, подожди! — крикнул Обручев, поднимая руку. Две машины проехали мимо.
— Не торопись, сержант, — к Обручеву подошел шофер и представился: — Игнатюк. — Он протянул руку. — Давай ко мне в кабину. Я с бензовоза.
— Нет уж, мы — вместе! — ответил Обручев.
— Дело, конечно, хозяйское, — Игнатюк улыбнулся. — А я думал: зашибу на четвертинку... Шучу, конечно.
— Давай, давай, Игнатюк! — заторопила его диспетчер. — Не задерживай!
Другой шофер подогнал машину к воротам.
— Привет, Зиночка! — сказал он диспетчеру и, заметив пограничников: — Прошу, дорогие гости. Довезу мигом. А для бодрости прихватим «горючего».
Обручев не любил балагуров. Ответил сдержанно:
— Нам, например, не потребуется. А вы, если привыкли «заправляться» по дороге, пожалуйста.
Водитель захохотал.
— Проезжай, Калачкин, проезжай!.. Петя, кому говорю! — оборвала диспетчер и остановила следующую сзади машину. — С мужем моим поедете, — сказала она. — Садитесь, товарищи.
Шофер — здоровяк в клетчатой ковбойке, лет тридцати пяти — открыл дверцу.
— Залезай, паря.
Зубарев с овчаркой забрался в кузов. Обручев хотел было сесть в кабину, но передумал и тоже полез в кузов.
Диспетчер озабоченно сказала мужу:
— Осторожней, Махров!
Он кивнул ей и сделал знак отойти.
