Гарики предпоследние. Штрихи к портрету - Игорь Миронович Губерман читать книгу онлайн полностью

На первую страницу

В любом из нас

витает Божий дух

и бродит личный бес

на мягких лапах,

поэтому у сказанного вслух

бывает соответствующий запах.

Часто сам себе необъясним,

носит человек в себе, бедняга,

подло поступающее с ним

некое глухое альтер-Яго.

Подлинного счастья

в мире мало,

с этим у Творца ограничения,

а кого судьба нещадно мяла —

счастливы уже от облегчения.

Мир иллюзий нам отечество —

всё, что кажется и мнится;

трезвый взгляд на человечество —

это почва, чтобы спиться.

А кроме житейских утех, —

негромко напомнит мне Бог, —

еще ты в ответе за тех,

кому хоть однажды помог.

В одном лишь

уравнять Господь решил

и гения, и темного ублюдка:

в любом из нас гуляние души

зависит от исправности желудка.

Увы, но играм интеллекта

извечно всюду не везло:

всегда являлся некий некто,

чтоб их использовать во зло.

Пока живем и живы — мы играем;

до смертной неминуемой поры

то адом озаренные, то раем,

мы мечемся в чистилище игры.

Только с возрастом

грустно и остро

часто чувствует честный простак,

что не просто все в мире непросто,

но и сцеплено как-то не так.

Реки крови

мы пролили на планете,

восторгаясь, озаряясь и балдея;

ничего не знаю гибельней на свете,

чем высокая и светлая идея.

В наших каменных

тесных скворечниках,

где беседуют бляди о сводниках,

Божий дух объявляется в грешниках

несравненно сильней,

чем в угодниках.

Я не трачусь ревностно и потно,

я живу неспешно и беспечно,

помня, что еще вольюсь бесплотно

в нечто, существующее вечно.

В коктейле гнева, страха, злобы, —

а пьется он при всяком бедствии —

живут незримые микробы,

весьма отравные впоследствии.

От первой до последней

нашей ноты

мы живы без иллюзий и прикрас

лишь годы,

когда любим мы кого-то,

и время,

когда кто-то любит нас.

У зла такая есть ползучесть

и столько в мыслях разных но,

что, ненароком и соскучась,

легко добро творит оно.

Есть мера у накала и размаха

способностей — невнятная, но мера,

и если есть у духа область паха,

то грустен дух от холодности хера.

С чего, подумай сам и рассуди,

душа твоя печалью запорошена?

Ведь самое плохое — позади.

Но там же все и самое хорошее.

Дыхание растлительного яда

имеет часто дьявольский размах:

бывают мертвецы, которых надо

убить еще в отравленных умах.

Формулы, при нас еще готовые,

мир уже не примет на ура,

только народятся скоро новые

демоны всеобщего добра.

Возможность новых приключений

таят обычно те места,

где ветви смыслов и значений

растут из общего куста.

Педантичная рассудочность

даже там, где дело просто,

так похожа на ублюдочность,

что они, наверно, сестры.

Перейти на страницу

Гарики предпоследние. Штрихи к портрету | страница 6