Лапы были снесены одинаковым, отработанным ударом наискось. Как будто их разложили в ряд и подровняли.
Странные люди здесь ночевали. Какие-то партизаны-любители. Они ловко обращаются с топором, но для постели себе нарубили колючего соснового лапника, хотя вокруг полно лиственниц. Они, похоже, не хотели, чтобы кто-нибудь нашел место их ночевки, но скрыли следы торопливо и неумело… Есть о чем подумать.
Над ямой стоял туман, густейший, как молоко. Близко болото, вот и туман.
Схватившись за корень поваленной лиственницы, Блинков-младший вылез из ямы. Тайга просыпалась. Пробовали голоса незнакомые птицы. Шагах в пяти от Митьки, размытый туманом, сидел на пеньке похожий на белку зверек с черно-белыми полосками на спине. Бурундук. Грызет что-то. Надо поискать кедровые орехи.
Митька быстренько решил все утренние человеческие проблемы, даже умылся, побрызгав на себя с веток. Руки были чернее грязи; к несмываемым пятнам смолы пристали раздавленные комары. Он стал оттирать смолу о кустик с жесткими листьями. Чпок — на ладони раздавилась ягода. Черника.
Ягоды попадались редко. Митька немного побродил, боясь далеко уходить в тумане, съел горсть, еще одну собрал для Лины и вернулся в яму.
Горячий воздух от костра поднимался потоком, надувая край парашюта, и не давал туману заползти в яму, но все равно было сыровато. Лина, конечно, не положила к телу ни носки, ни тем более грязные кроссовки. Сбросила в ноги.
Блинков-младший развесил носки и кроссовки зеленоглазой у огня. Удачное здесь место. Но с воздуха незаметное, значит, надо уходить, погасив костер… Бели сегодня их и с Линой не найдут, придется ночевать без огня.
Однажды Митька пробовал добыть огонь древним способом: лучок, обернутая тетивой палочка, плоская щепка. Палочка хорошо крутилась, дым так и валил, но раздуть огонек не удалось. А сейчас у него есть зажигалка без бензина. Кремень цел, искры из-под колесика сыплются, и толку от этого никакого. Нужен трут. Это не сушеный гриб-трутовик, как думают многие, а приготовленная особым образом тряпка. Ее совали в горшок, забивали деревянной пробкой и ставили горшок в угли. Без воздуха тряпка не сгорала, а сама превращалась во что-то вроде угля, который занимался от любой искры. Блинков-младший об этом только читал, но способ казался надежным: именно так по всей России добывали огонь, когда еще не было спичек. Вместо горшка сошла бы любая металлическая трубочка. Но мечта обнаружить ее в нехоженой тайге была такой же несбыточной, как мечта найти полиэтиленовый пакет для воды или (чего уж скромничать) полный обед на столе с белой скатертью.
