— Это ты, Мими?
Она прижалась к нему еще сильнее, окунувшись в исходившую от него теплоту.
— Я так боюсь, — прошептала она.
— Чего ты боишься? — спросил, еще окончательно не проснувшись, ее муж.
— Ах, Жан-Батист, — вздохнула она. — Я боюсь за всех нас.
Он обнял своими большими руками ее нежное тело и долго не выпускал из своих объятий.
В красивом доме поместья, которое французский эмигрант Анжел Роже назвал "Колдовство", его дочь лежала обнаженная в объятиях своего первого в жизни любовника, — груди ее то вздымались, то опускались, в ритмическом соитии с Филиппом, который посвящал ее с изысканным искусством в тайны колдовства любви. Позже, еще не насытившись и лежа в его уютных расслабленных объятиях, удивляясь тому, что произошло, она шептала:
— Ты можешь превратить любую женщину в рабыню.
Он понимал, что она имела в виду, и от этого ощущал еще более сильный прилив эмоций.
— Девственница, — удивленно повторял он. — Двадцатитрехлетняя девственница Анжела, нет, это ты сделала меня своим рабом!
Она пробежала чувственными прикосновениями по темным шелковистым завиткам, клинышком расположенным у него на груди. Она была и напугана, и одновременно невыразимо счастлива. Как может такая независимая женщина, какой она себя всегда считала, приходить в восторг от того, что ее относят на руках в кровать, как ребенка. И потом, потом!.. Какое это невообразимое чудо — беспрепятственное соприкосновение одного человека с другим; одной мягкой, эластичной кожи с другой; неизведанные прежде ощущения от искусной ласки; возбуждение, вызывающее бурное сердцебиение, заглушающее даже физическую боль; предвкушение невероятного удовольствия, которое, однако, слишком быстро проходит. Боже мой, как же мало она об этом знала!
Он взял ее руку в свою и начал целовать все ее пальцы по очереди, нежно нашептывая:
— Твоя кожа — как атлас, а твое лицо, когда ты наслаждаешься мной, похоже на лицо святой.
— Тихо! — шепотом произнесла она, шокированная его словами. — Это — святотатство!
— Неужели? Ну, а что может быть ближе к божественному, кроме любви?
Он снова начал целовать ее груди, ласкать рукой ее нежные, стройные бедра. Через несколько минут оба они вновь возбудились и снова предались любви, на сей раз Анжела получила больше удовольствия, чем прежде. После этого она заснула.
Когда Анжела открыла глаза, то увидела, как через деревянные ставни просачивается слабый свет. Она была в кровати не одна, и она осознала этот факт с таким возбуждающим трепетом, который можно было назвать либо полуудовольствием, либо полупаникой.
