— Ах вот как! — Алина возмущенно подбоченилась. — Сначала вы утверждаете, что практически ничего не видите, а сейчас вдруг обсуждаете качество моих работ!
— Мадемуазель, вы здесь…
— Я здесь, чтобы услышать объективную оценку моих рисунков, и не хочу, чтобы вы сравнивали их с тряпкой для пыли или с мусорным ведром.
— Этого я не делал, но… — Маттей умоляюще поднял руки. — Но не хотите ли вы наконец приступить к работе?
Алина проигнорировала внутренний голос, шептавший ей, что надо уступить. Если нужно, она могла бы ему убрать всю квартиру, вымыть посуду и даже застелить его постель. Главное — остаться в пентхаусе до тех пор, пока откуда-то не вынырнут эти проклятые очки и Маттей Делагриве не узнает, что его гостем был гений рисунка.
Однако в гневе Алина проигнорировала свой внутренний голос.
— Как вы можете так говорить об этих эскизах из кафе. Если бы они были такими плохими, то я лучше бы стала убираться, чем…
— Все, сдаюсь. — Маттей плюхнулся на кушетку и, вздохнув, разлегся на подушках. — Я действительно не видел ваши рисуночки… заметил только неясные линии. Пожалуйста, начните с ванной.
«Начни же наконец с ванной!» — снова крикнул ей внутренний голос, но Алина его не слышала.
— Подойдите сюда, господин Делагриве! — Она стояла у его рабочего стола. — Даже если вы сильно близоруки, нужно только приблизиться поближе, чтобы…
— Я даже не могу приблизиться, ведь я так близорук. — Он резко сел и снова опустил ноги на пол, однако вовсе не собирался направляться к столу. — А если вы не пойдете на свое место в ванную и не начнете убираться…
— Я не пойду в вашу ванную и не буду убираться, господин Делагриве!
—…тогда убирайтесь, вы уволены!
— Ошибка! — Алина глубоко вздохнула. — Вы не можете меня уволить, потому что еще и не приняли на работу!
— Ерунда! Это казуистика! — Его щеки потемнели от досады, а на виске запульсировала жила. Алина часто читала в романах, что если мужчина гневается на женщину, то в этот момент выглядит для нее много привлекательней. Это целиком относилось и к господину Делагриве. Из-за потемневших глаз и решительной складки вокруг рта он прямо-таки излучал возбуждение и энергию очарования. — Ерунда! — повторил он раздраженно и этим вырвал Алину из мира фантазий. — Нанял ли я вас непосредственно или через агента, все равно убирайтесь. В любом случае, вы…
— Никто не нанимал меня в уборщицы, господин Делагриве! — Если бы в эти решающие секунды он был в очках, то Алина, вероятно, чувствовала бы себя значительно увереннее. Как она могла произвести впечатление своими работами, если он даже не смог их увидеть? — Вы ошиблись во мне, ведь я успешно окончила Академию художеств и сейчас стремлюсь к карьере карикатуриста. А рисунки принесла как доказательство того, что я достойна, чтобы вы рекомендовали меня на работу в редакциях газет. — Алина, широко взмахнув рукой, указала на лежащие на столе листы.
