Сладкие страсти - Татьяна Мурычева

– Никогда, запомни! Никогда не смей их снимать! – отец грозил ему пальцем. Лицо его при этом болезненно кривилось.

Мальчик удивленно рассматривал тонкую белую ткань перчаток, обхватывающую ладони от кончиков пальцев до запястий. Он не знал, отчего отец выглядит таким печальным и обреченным, но, чтобы успокоить его, закивал.

– Я не стану их снимать.

Отец расплылся в улыбке и потрепал его по голове. Впрочем, боль в его взгляде никуда не делась.

Лэйт сидел в своем кабинете, просматривая многочисленные бумаги, собранные в единую папку для удобства. Это были счета, и их набралось не меньше двух сотен. Лечение младшего брата обходилось очень дорого. Слишком дорого, вот как надо сказать.

Лэйт подсчитал итоговую сумму, занявшую всю нижнюю колонку на последней странице, и аккуратно вывел каждую цифру, оттягивая момент неизбежного признания: таких денег у семьи Дарк нет. Он сложил бумаги обратно в папку, запечатал ее, как полагается, и отодвинул в сторону.

За дверью не было ничего, кроме тишины: этим утром, пока родители навещали брата в больнице, он находился в доме один.

Лэйт откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Где-то глубоко в голове поселилась усталость, пульсирующая болью в каждой клеточке мозга, но он с ней успешно боролся. По крайней мере, до этого момента. Лэйт постепенно погружался в сон, даже не желая этого. Перед внутренним взглядом всплывали картины прошлого и настоящего, перепутываясь, перекликаясь друг с другом, оставаясь безрадостными и горькими, как его собственный вкус.

– Если бы в тот вечер я владел собой, ничего этого не было бы! – кричал отец на мать. Он всегда кричал на мать, когда на него накатывали волны безысходности. Он стучал кулаками по столу и плевался ругательствами, становился похож на перегревшийся чайник, способный облить кипятком того, кто нечаянно приблизится к нему.

Мать в такие моменты просто уходила. Лэйт не знал, что она чувствовала, но догадывался, что такое поведение отца ее очень и очень расстраивало. Любила ли она его когда-то?

– Послушайте меня, послушайте меня очень внимательно – обычно, когда отец напивался, его пробивало на историю собственной жизни, и она непременно кончалась одним и тем же: Не повторите моей ошибки, не сгубите себе все на корню, как это сотворил я!

Брат в такие моменты тихо добавлял:

– Спасибо, что считаешь нас ошибкой, папаша.

Отец, не замечая его, с жаром продолжал:

– Если бы мой отец мне все объяснил, все было бы совсем иначе! Если бы я знал, к чему все это приведет, я бы никогда не совершил этой ошибки! И, – тут его глаза неизменно обраща