Маттей же Делагриве взглянул в противоположную сторону.
— Быстро складывайте свои вещи и убирайтесь из моей квартиры!
Алина уставилась на него с открытым ртом.
— Это… это несерьезно с вашей стороны, — испуганно произнесла она через несколько ужасных секунд.
— Нет, это серьезно! Вон отсюда!
— Я помогу вам найти очки, — умоляюще предложила она. — Если бы вы только могли увидеть мои работы…
— Нет!
— Я охотно оставлю рисунки и приду завтра снова! Ведь когда-нибудь должны же найтись эти идиотские очки и…
— Нет!
Алина глубоко вздохнула.
— Означает ли это, что вы ни в коем случае не хотите оказать мне протекцию?
— Да, это так. Вон!
Разочарованно взглянула она на руку Маттея, которая, несмотря на все недостатки зрения, указывала точно на выход.
— Если бы вы могли хоть что-то увидеть, то не стали бы так обращаться со мной, — пробормотала Алина, собирая свои листы с эскизами.
— Вон!
— Вы делаете большую ошибку. — Прижав папку к себе, Алина поднялась по лестнице, идя за Делагриве.
— Не думаю, — сердито ответил он. — Каждый год выпускники пытаются с моей помощью попасть в какую-либо редакцию. Жаль, но ваш трюк не удался. — Он распахнул настежь входную дверь. — Вон!
— Но… ведь я даже еще не вошла, — пробормотала, запинаясь, стоящая перед дверью пожилая женщина в голубом фартуке поверх серого платья, с ведром для мусора в левой руке и со щеткой на палке в правой. — Я уборщица, которую агентство…
— О нет, не стоит продолжать фокус, дорогая! — Маттей Делагриве вытолкнул Алину в коридор и с осуждением уставился на находящуюся в полном замешательстве уборщицу. — Здесь у вашей предшественницы уже не вышла эта шутка. — Он показал на щетку. — Возьмите свои эскизы и исчезните вместе с мадемуазель. Я не хочу никогда видеть вас у себя.
Дверь захлопнулась, и пожилая уборщица, недоуменно качая головой, зашагала вместе с Алиной к еще стоящему на этаже лифту.
— Боже ты мой, как же я рада, что еще не начала здесь работать, — пробормотала она. — В наши дни эти агентства направляют нас к действительно невыносимым людям. Вы не едете со мной вниз?
Алина отрицательно покачала головой. Ей было необходимо утешиться, а что могло быть лучшим утешением, чем коньяк у Рууда Хуттмана?
— Ого! — сказал Рууд после первого взгляда на лицо Алины. — Вы знаете, где стоит коньяк. Обслужите себя сами!
— Все так хорошо начиналось, — уныло пробормотала Алина, вошла в забитую вещами и книгами комнату и поведала о происшедшем, поглощая бальзам души. — Почему он так не вовремя потерял свои очки? — жалобно закончила девушка.
