- Пограничники сообщили что-нибудь?
- Ничего полезного. Мы проверяли и сами, напрямую.
- Вы должны понять, - с кислым видом сказал Вэллат, - что когда пресса пишет о негодовании, царящем в Израиле, то это просто выбрано самое мягкое слово. Ярость - вот точное определение. Премьер-министр этой страны в бешенстве. Под угрозой срыва очень важные контракты.
Наступила пауза.
- Мне бы не хотелось в этом участвовать - произнес Вавр. - Мы и так загружены выше головы. Вы же знаете, что, начиная с января, к нам сюда приехали сорок семь дипломатов из Восточной Европы. Мои люди этим заняты под завязку, сроки проверки и так истекают.
- Я уполномочен заявить вашему министру, что сроки в случае необходимости могут быть продлены. Хотите вы того или нет, но я получил ясные указания: нейтрализацией группы под названием "Шатила", кто бы там в ней ни состоял, должен заняться ваш департамент. Дюпарк приглашен сюда, чтобы предоставить свои резервы, если они понадобятся.
Вавр уставился на полковника с едва заметной насмешкой.
- Мне понадобится помощь, но не такая, как вы нам оказывали в деле с Бен Афри.
- Мне в этом деле не в чем себя упрекнуть.
Людей, подобных Дюпарку, заместитель Вавра Альфред Баум называл пустозвонами: "Он тебе чего только ни наговорит, - отзывался он о полковнике, - но до дела у него никогда не дойдет. Для таких слово и есть дело. К тому же он глуп как пробка. И завистлив. "Вот Баум пусть и сотрудничает с этим пустозвоном, - отметил про себя Вавр. - Проку от него даже Баум не добьется".
Позже, воротясь в штаб-квартиру ДСТ на улице Соссэ, Вавр с мрачным видом уселся в своем неуютном, убого обставленном кабинете, а напротив за столом поместился Баум, и они вдвоем так и сяк прикидывали скудные сведения, полученные на совещании у Вэллата, обмениваясь нелестными замечаниями в адрес президента и его методов, которые он им столь высокомерно навязывает, и сетуя, что департаменту прямо-таки невозможно выполнять еще какую-то работу сверх и без того чрезмерной нагрузки.
- Придется тебе самому заняться, Альфред, - вздохнул Вавр. - Дело насквозь политическое. Ситуация безвыходная.
- Алламбо мог бы.
- Нет, сам займись.
- На мне же еще это восточногерманское дело...
- Восточная Германия меня в данный момент не интересует.
- Так я и знал...
- Передай ее Алламбо. Он язык знает. И всех подряд немцев ненавидит. Так что ему это дело подойдет.
Альфред Баум испустил тяжелый вздох - всей своей обширной грудью. Он, как и Вавр, был тяжеловес. В отделе говорили, что эта пара вдвоем потянет на весах столько, сколько добрая лошадь. Но в отличие от грубоватого и мрачного пессимиста Вавра, у Баума в глубоко сидящих, спрятанных за кустистыми бровями глазах таился неизбывный юмор. Тех, кто узнавал его поближе, нередко удивляло, как это рядом с такой явной склонностью к житейским радостям и настоящим галльским жизнелюбием уживается острый, проницательный ум и редкостное упорство, - подчиненные, которыми он правил весьма жестко, называли это его последнее качество одержимостью.
