Думал ли давний строитель, когда воздвигал этот белый,
Строгий в своей простоте и величавости дом, –
Дом, озирающий ясно с холма и леса, и поляны,
Волгу меж ними внизу, – ныне сто семьдесят лет, –
Думал ли он о дальних, ему чужих поколеньях,
Или о благе людей, или о славе в веках?
Нет, он думал о жизни своей, о семье и о детях,
Как бы удобней прожить в милом привычно краю.
Но – поколенья сменились – и новые, дальние люди
Жизнью наполнили дом, жизни ему не придав:
Он, как прежде живой, и им о жизни вещает,
С древней своею красой – юную вечно красу
Им указует в себе и вокруг и жизни их учит:
Только живой для себя жизнью живет для людей.
