Сидели мы тихо в уютной и теплой землянке,
Вдвоем у огня коротая ненастливый вечер
И наш разговор иногда прерывая невольно,
Чтоб слышать дыханье уснувшего первенца-сына.
Уж руки нехитрую делали сами работу:
К нам отдых сходил после долгого дня трудового.
Но вот постучали; жена отложила плетенье,
Чтоб дверь отворить. И пахнуло дождливою ночью –
И странник вошел. Он с поклоном просил о ночлеге.
Его, обогревши, к столу мы скорей посадили
И с ним разделили беседу и пищу простую,
Вблизи очага для него мы постель разостлали,
А сами на листьях легли к колыбели поближе.
И скоро вкусили усладу благих сновидений.
Еще я дремал, как услышал, что сын наш тихонько
Заплакал во сне, и привычно промолвилось: «мама».
Она, приподнявшись, запела чуть слышную песню
И с ласковой нежностью, медленно, в полудремоте,
Почти не касаясь рукою, поглаживать стала
Не сына – меня. Рассмеялись мы весело оба,
Беззвучно – боясь потревожить и сына, и гостя.
И скоро все четверо спали покойно и тихо.
