— Это само собой разумеется, — согласился маркиз. — Предоставьте все мне. А вам, мисс Ковентри или, вернее, Клодия, если я должен теперь так называть вас, советую лечь спать и приготовиться к, отъезду вместе со мной завтра утром, часов в девять.
— Я так и… сделаю, — покорно кивнула Клодия.
Следовало бы еще многое обсудить; но она почему-то утратила способность облекать свои мысли в слова.
Она уже поднялась, чтобы уйти, когда внезапно маркиз промолвил:
— Я проявил некоторую небрежность, забыв упомянуть о непременном вознаграждении за вашу услугу. Надеюсь, вы сочтете меня щедрым в разумных пределах.
Клодия чуть было не сказала, что не возьмет с него денег, но тут же вспомнила о необходимости как-то жить по возвращении в Англию, иначе ей придется голодать.
Поэтому она прикусила язык, а маркиз тем временем продолжал:
— До вашего прихода я хотел предложить вам пятьсот фунтов за исполнение вашей роли, которое, уверен, будет превосходным. Но теперь, после разговора с вами, заплачу вам тысячу.
Он улыбнулся и добавил:
— Не сомневаюсь, невероятно успешная актерская карьера приносила Уолтеру Уилтону немалый доход. Но если я хоть что-нибудь знаю о жизни актеров и актрис, они тратят все заработанное сразу же, как только получат деньги.
— Это… правда, — подтвердила девушка, вспоминая, как не смогла ничего найти в столе Уолтера Уилтона.
Но она все еще надеялась на какую-нибудь сумму в его банке.
— Тогда вопрос улажен, — заключил маркиз, — и, когда мы возвратимся в Англию, вам не придется больше волноваться по поводу арендной платы, по крайней мере какое-то время.
Он рассмеялся своей шутке, но для Клодии его шутка соответствовала истинному положению дел.
Она не могла укротить чувство ликования при мысли о том, что ей больше не надо страшиться одиночества в своем маленьком домике в Челси.
И не придется писать отцу, умолять его спасти ее от голодной смерти.
А если он не ответит на ее послание — узнать, что ее мать так и осталась непрощенной.
Да и в любом случае ее родной отец мог вовсе не иметь никакого желания обременять себя заботой о дочери, которую видел только годовалой.
«Тысяча фунтов!»
Внезапно ей захотелось закричать во весь голос.
Как на волшебном ковре-самолете, маркиз перенес ее из самых глубин отчаяния в райский сад восторга и радостных ожиданий.
Клодия была уверена — она легко проживет целый год, а то и больше, на эту тысячу фунтов.
Ну а к тому времени может произойти все что угодно.
«Возможно, если я окажусь такой хорошей актрисой, какую ожидает увидеть во мне маркиз, то смогу получить работу на сцене».
