— Адам, прошу тебя. Я не хочу ни с кем делиться тем, к чему мы пришли вместе.
— Ладно, Грейс. Ради тебя.
Их голоса эхом раздавались в коридоре. Адам смотрел на нее сверху вниз, и она знала: в эти несколько минут между ними что-то произошло.
Из книги Стефани Грейс «Владычица Адама»
Никогда еще хоккейный матч не приносил Адаму столько радости.
Они сидели вдвоем в роскошной ложе, заказанной Адамом. В ложе был бар с алкогольными напитками, обслуживаемый работником стадиона, и два телеэкрана, чтобы они могли не пропустить ни одного действия на площадке, видневшейся с высоты птичьего полета сквозь огромные окна эркера. Адам попросил настроить один из телевизоров на канал «Си-Эн-Эн», чтобы проследить, как проходит встреча лидера группы «Вайпер» Стивена Тейлора с Лари Кингом, у которого тем вечером был гостем.
— Мой отец был большим поклонником хоккея, — сказал Адам. — Мы ходили на каждый матч «Старс», даже если они играли не дома.
— Расскажи, каким он был. Я знаю, что он много занимался общественной работой и разработанная им в «Треммел-Боуэн» программа — одно из тех нововведений, которые реально выделяют нашу школу среди других.
Адам заметил, что Грейс никогда не забывает о школе и о своем долге перед ней.
— Отец был хорошим человеком. Моим старикам было уже за сорок и они уже были состоятельными людьми, когда у них появился я.
— Я этого не знала. Ты был избалованным ребенком?
— В какой-то степени. Но не в материальном отношении. — В двадцать пять лет Адам загнал воспоминания о своем детстве в дальний угол памяти и с тех пор боялся оглянуться назад и понять, что сам ввел себя в заблуждение, поверив, будто вся любовь, которой щедро одаривали его родители, была сплошным притворством.
— И у меня никогда не было много материальных ценностей, — тихо отозвалась Грейс.
— А ты — единственный ребенок? Я видел у тебя на каминной полке фотографии людей примерно твоего возраста и предположил, что это твои братья и сестры.
Она вспыхнула и отвернулась, потянувшись за своим стаканом с содовой, затем отпила большой глоток.
У Адама уже давно создалось впечатление, что с ней в детстве обращались не лучшим образом. Он чувствовал, что ключ к разгадке тайны этой женщины — ее прошлое.
— Скажи мне, — обратился он к ней, — это из-за тех снимков ты так покраснела?
Притянув Грейс к себе, Адам нагнулся и поцеловал ее. Затем провел большим пальцем по губам девушки. Дотрагиваться до нее стало для Адама необходимостью, болезненной страстью, которая теперь уже не отпускала его.
