— Ну что ж, до свидания, Тася, — протянул я руку девушке.
Она подошла, обняла меня за плечи и поцеловала в щеку, затем резко отпрянула, круто повернулась и пошла, не оглядываясь.
Я стоял как заколдованный, глядя ей вслед. Потом опомнился и крикнул:
— Береги себя, Тася, я скоро вернусь!
Она обернулась и помахала рукой.
ДОРОГА предстояла дальняя. Я торопился, но лошадь надо было беречь, ехать пришлось где рысцой, где шагом. Ночью добрался до Береи; собаки, учуяв чужого человека, надрывно залаяли. Перед самой деревушкой, там, где раскинулась болотистая низина, из кустов тальника вдруг вынырнули два всадника. Это был бандитский пикет.
— Стой! Кто едет? — крикнул хриплый голос.
— Бросай оружие! — вторил другой помоложе.
— Это кнут, а не оружие, — ответил я.
— Все одно, бросай, — настаивал хриплый голос.
Я бросил на землю кнут, направил лошадь к всадникам.
— Стой, куда прешь?! — приказал этот же голос.
Только теперь до меня дошло, что надо ответить пароль.
— Свои, оттуда. Бурлит Ундурга! — сказал я.
Всадники немного помолчали.
— Проезжай, чо так поздно шляешься?
— По делам.
Я поравнялся с ними. В темноте нельзя было различить лиц, но по осанке и голосу догадался, что один из них был мужчина в годах, а другой совсем еще молодой парень.
— Как там у нас дела? — спросил старший.
— Дела идут хорошо, все в порядке.
— Долго нам тут ишо торчать?
— Потерпите малость.
— Скорей бы уж, а то надоело без дела валандаться.
— Ничего, терпи казак — атаманом будешь...
— Шайтаном тут будешь, а не атаманом, — пробурчал старший.
Мы перекинулись еще несколькими словами, и я поехал дальше. За Береей дорога разветвлялась, а я дальше Озерной никогда не бывал и сейчас боялся сбиться. Но лошадь уверенно выбирала нужную дорогу — она, видимо, не один раз здесь ходила. На рассвете благополучно миновал Озерную, а утром был уже в Бушулее. Отыскал Огородникова — он, как условились, ждал меня в селе, а Литвинцев с отрядом в лесу, в пади Великие Логи.
— Ну и заждались же мы тебя тут! — радостно воскликнул Огородников. — Ждать да догонять — хуже всего, утомительно, брат!
Его широкое, смуглое лицо расплылось в улыбке, карие глаза азартно горели.
— Я не обещал быть раньше. Моли бога, что за это время успели кое-что узнать, а то бы пришлось дольше ждать, — сказал я.
— Безделье на меня действует отвратительно, чуть с ума не спятил и, признаюсь, даже хотел уговорить Литвинцева двигаться туда, напролом.
Да, находясь в Такше, я, видимо, не зря беспокоился о том, что Огородников проявит нетерпеливость — будет рваться туда, уговаривать других. И впрямь, если бы мы с Тасей помедлили еще несколько дней, могло случиться то, чего я так боялся: он бы повел отряд в Такшу открыто, «напролом», как он говорит. И неизвестно, чем бы это кончилось. Одно ясно: бандитов бы он, конечно, спугнул, а, может, и сам попал в ловушку.
