***
Ночью Владислав внезапно проснулся от какого-то непонятного шума. Он открыл глаза и прислушался. Сон еще очень сильно опутывал его, и было даже лень повернуться на бок. Никакого страха или тревоги Владислав Владимирович не испытывал и поэтому просто лежал и прислушивался, пытаясь понять, что именно явилось причиной пробуждения.
Людмила Петровна тихо молилась, постепенно начиная говорить более громко, поддаваясь напору овладевших ею чувств.
Слова мужа, отвергавшие Евангелие, сильно огорчили ее. Она чувствовала себя виноватой в том, что приобретая жизненный опыт и все более и более поворачиваясь к вере, не делилась мыслями с Владиславом, который сам делал выводы, читая Святую книгу. Что он читал Ее, Людмила Петровна не сомневалась. Только человек, который внимательно прочел текст, мог его так дословно цитировать. Но что самое печальное, читая, он не только не делал для себя душеспасительных выводов, он все больше начинал впадать в атеизм, который оправдывал его жизнь.
Слишком много противоречащего мыслям сребролюбивого бизнесмена было написано в Евангелие. Слишком много. Владислав никак не мог согласиться с теми истинами, которые проповедовал Спаситель. Согласившись с ними, он должен был пересмотреть все свои взгляды, всю свою жизнь. Именно поэтому удачливый бизнесмен и старался отстраниться от нового устремления жены. И чем больше он отстранялся, тем более ненавистными становились ему Евангельские истины. Вот уж точно говорят, что не может человек быть «ни Богу свечка, ни черту кочерга». Рано или поздно все равно всем приходится делать выбор, и этот выбор неизбежен. И похоже, что постепенно Владислав Владимирович начинал не светиться, как свечка, а сгибаться в кочергу.
Вот поэтому и молилась в ту ночь его жена, испытывая сильную тревогу за супруга. Слишком силен был грех сребролюбия и гордыни, утягивающий Владислава от семьи, от совести, от правды.
«Господи, не накажи его! Помоги ему осознать все без скорбей, без несчастий. Вразуми, защити и помилуй».
Жена молилась, а мужу становилось как-то не по себе. Сильно смущало Владислава то, что в молитве Людмила обращалась к Богу, как к Живому. Она не кривила душой, и не притворялась. За долгие годы совместной жизни Турбин научился ее понимать. Более того, он любил, уважал, верил Людмиле и, слыша ее молитву, ни на минуту не усомнился в искренности произносимых слов.
Получалось, что она просила за него у Кого-то, наделенного властью, силой, способностью наказывать и миловать. Получается, что либо Людмила сильно заблуждается, либо он, словно слепой, не видит очевидного.
