– Это от общения с Федор Михалычем Достоевским.
– И как же это они? – снова оживилась Катя.
– Очень просто. Совмещение пределов и раздвоение мозгов.
– А-а, понятно, – ничего не поняв, поддакнула соседка. – Гулый, пожалуй, и вправду немного мрачноват, зато Вертепный просто душка.
– От его веселья, как с похмелья, голова болит, – усмехнулся Нил. – Сколько раз его сдавали в вытрезвитель, на пятнадцать суток сажали, так ведь все равно выйдет – и снова начинается. Это как хроническая болезнь: и вылечить невозможно, и умереть нельзя.
– Да, я знаю, – лицо собеседницы вдруг помрачнело, и разговор больше не клеился.
Катя дожевала сладкую полоску и, подхватив малышку, словно пушинку, попрощалась. Мелькнула мысль: “Уж очень девочка невесомая в ее руках, прямо как кукла…” Нил наблюдал из окна, как соседка медленно побрела по вечернему Невскому в сторону площади Восстания. В ее фигуре угадывалось нечто скорбное. В опущенной голове ли, в сутулой спине или еще в чем-то?
Он припомнил, как пару раз встречал Катю с мужем, и ему тогда еще показалось, что семья у них какая-то неживая. Муж, розовощекий крепыш, сильно увлеченный чем-то вне дома, опекал жену и дочь чисто формально, как опекают старушек представители собеса. Они же, Катя и дочка, – а Нил их видел всегда вместе, – жили своей одинокой жизнью.
“Диссидент” и “Киска”
Адольф отрезал два ломтя черного хлеба и положил на них тонкие полоски сала. Ирина недовольно поморщилась. Утром она деликатничала, пила хороший кофе с пикантным сыром и шоколадными конфеточками. Пристрастие мужа к салу, гороховому супу и квашеной капусте казалось ей отвратительным.
Но Адольф не замечал ее недовольства, так как находился в приподнятом настроении и все утро бездарно заигрывал со своей “Киской”. За четверть века семейной жизни он так и не смог придумать супруге другое ласковое прозвище…
Будучи сиротой и обладая единственным приданым в виде красоты и здоровья, Ирина отнеслась к вопросу о замужестве самым серьезным образом. Едва достигнув совершеннолетия, она составила выгодную партию, руководствуясь точным расчетом, а не любовной лихорадкой. Известный инженер, ведущий сотрудник закрытого конструкторского бюро Адольф Туманов сразу предложил ей все, о чем мечтали обыватели в советские времена. Вскоре после свадьбы она со вкусом подбирала в новую квартиру атрибуты тогдашнего благополучия – хрусталь, ковры и только появившуюся в те годы в магазинах импортную мебель.
