Состояние номера подтверждало, что девушки здесь не было. Кровать стояла целомудренной. На столе валялась колода карт. Бесфильтровые окурки, выкуренные до обжигания кончиков пальцев, высыпались за края пепельницы. Недопитая бутыль «Мартеля», три стакана с отпечатками тех же обожженных пальцев и губ. Без губной помады.
— Ну, и много выиграл?
И вот она уже на кровати, на спине, закинув руки за голову. Виктор приносит из ванной вымытые, мокрые стаканы и наливает в них коньяк; на три хороших пальца наливает, много. Протягивает ей — она ненавидела мокрые стаканы — и сам выпивает тут же, залпом. И его лицо приобретает плачущее выражение. «Мальчик с плачущим лицом» — так назвал его трубач из ресторана. «Мальчик с плачущим лицом пришел. Сейчас „Жену чужую“ будешь петь, Верка!», — смеялся трубач. Да, Виктор всегда заказывал и платил за «Жену чужую».
— Если отнять мой долг, то получится восемь штук. — Он уже сидит рядом с ней, на кровати.
Теперь он тоже откидывается на спину и тут же поворачивается на бок, лицом к Вере.
— Ничего себе! И все получил?
— Половину, — говорит он и целует ее в щеку.
Бэби-поцелуй. И так же по-детски, как будто прячется, он сует свое лицо между ее щекой и плечом. А рукой стаскивает юбку — она в талии на резинке, стаскивает, насколько может позволить длина руки, не поднимаясь с кровати. И потом он так же тащит вниз ее трусы. Насколько может позволить длина руки. Она подумала, что ничего интересного не будет. Но ей лень и еще немного неловко «не надо было идти в номер, если не… теперь будто должна, обязана, раз здесь…» Как в юности, когда курили, пили и еблись, чтобы не показаться детьми.
Уже лежа на ней, Витька расстегивает свои брюки и высвобождает из них то, чем пугают маленьких девочек. Ее он не пугает. Тем более что ничего не показывает, а суетливо протискивается между ее по инерции раздвинувшимися ногами. Телодвижения, необходимые для получения оргазма, занимают у Витьки меньше минуты. У него, правда, есть чувство юмора и оправдание — «Я так давно этого хотел…». Он смеется и со спущенными штанами, чуть сгибая ноги, придерживая брюки, идет в ванную.
Потом они лежали под простыней в интернациональной позе любовников. «Действительно, и влюбленные так лежат, и как мы — просто ебущиеся», подумала она, убрав голову, лежавшую до этого у него на плече, а его рука обнимавшая ее… протянулась за стаканом. Он был пуст, и Виктор встал и пошел к столику за коньяком.
