— Хальт! — раздался из темноты окрик. Он прозвучал близко, метрах в тридцати, а может, в пятидесяти. Слух не позволял Пестрякову установить расстояние более точно.
Много раз Пестряков слышал этот лающий, подобный выстрелу окрик, но никогда еще он так больно не ударял в уши, никогда еще не предварял такую опасность.
Пестряков притаился.
Проволока неугомонно позванивала на разные голоса, как аккорд мощных струн.
— Хальт! — прозвучал повторный, требовательный окрик, подкрепленный длинной очередью из автомата.
Пули просвистели рядом.
Пестряков надеялся, что ему удастся отлежаться в темноте на плитах тротуара и немец, по-видимому, какой-то часовой, отдав дань бдительности, перестанет обращать внимание на шум.
Но проволока продолжала предательски позванивать.
Хорошо еще, что затухли пожары в городе и отдыхают ракетчики на переднем крае — совсем темно.
Пестряков услышал шаги — часовой приближался.
Четкая, железная неумолимость шагов.
Пестрякову казалось, что двойники этого часового шагают сейчас по всем мостовым города, что его шаги отдаются сейчас на всех улицах.
Часовой подходил все ближе.
Пестряков оглянулся — отползать или бежать?
Бежать опасно: можно вновь попасть в проволочные тенета.
Отползать поздно.
Ну а если перемахнуть через каменный забор?
«Эх, ушла ловкость! Годы мои уклонные… Такой забор уже не осилить!.. Вот гады, до чего высокие заборы выкладывают!»
Пестряков с ненавистью посмотрел на забор, верхняя кромка его виднелась смутно.
Часовой сделал еще несколько шагов. Счет пошел на мгновения.
Пестряков вскинул автомат — прогремело шесть выстрелов.
Стрелял наугад, по звуку шагов, и, по-видимому, промахнулся.
Тут же отпрянул на десяток шагов вправо, вдоль забора. Он обнаружил себя вспышками выстрелов. Быстрей сменить позицию!
Пестрякову важно сейчас выиграть время. Не попрется же часовой очертя голову вперед, после того как его приветствовали огнем!
Тут же прогремела вторая, еще более длинная очередь часового. Пули щелкали о забор в том месте, откуда только что стрелял Пестряков.
Очевидно, и часовой сменил позицию, потому что вторая короткая очередь Пестрякова снова прошла мимо цели.
«Однако сколько патронов я сейчас истратил — четыре или пять? Зря погорячился. С часовым, расточителем патронов, мне тягаться нельзя».
Сколько же патронов осталось — два или один? Очень трудно стрелять из автомата и все время считать остающиеся в диске патроны.
Насколько все проще при дневном свете! По стреляным гильзам, которые выбрасывает автомат, всегда можно подсчитать, сколько ты произвел выстрелов.
